В платье, которое Одетта особенно не любила на ней, подруга выглядела приземистой и грузной.
Оно абсолютно не шло к ее темным волосам и чуть желтоватому цвету лица.
И если бы дело было только в цвете!
Платье подчеркивало ее небольшой рост и полноту, что противоречило нынешней моде.
Однако Пенелопу сейчас волновал лишь приезд Одетты.
Поэтому, как только открылась дверь в гостиную, она вскочила и воскликнула:
— Я высматривала тебя из окна! Должно быть, ты подъехала, когда я была еще внизу.
— Ты же знаешь, как медлителен Сноубол! — улыбнулась Одетта.
— Ну наконец ты здесь! — удовлетворенно вздохнула Пенелопа. — Мне надо сообщить тебе что-то ужасно важное.
Одетта удивленно посмотрела на подругу.
Еще вчера ничего из ряда вон выходящего в Холле не произошло.
— Что случилось? — спросила она.
— Мы едем в Париж!
— В Париж? — изумилась Одетта. — Как интересно! Когда же?
— По просьбе премьер-министра папа примет участие в какой-то конференции или в чем-то подобном, и мы с мачехой поедем вместе с ним.
— Это самая замечательная новость, какую мне доводилось когда-либо слышать! — молвила Одетта. — До чего же тебе повезло!
Неожиданно Пенелопа отвернулась и угрюмо произнесла:
— У меня нет никакого желания ехать туда.
— Нет желания ехать? — эхом повторила Одетта. — Ты это серьезно говоришь?
Пенелопа взглянула на дверь — хорошо ли она закрыта.
Затем подошла к окну, где стоял диван.
— Иди сюда и сядь возле меня, — попросила она. — Я хочу тебе что-то сказать.
Одетта была ошеломлена тоном девушки.
Тем не менее она направилась к дивану с завораживающей грацией, которой так не хватало Пенелопе, и села на мягкую подушку, вопросительно уставясь на подругу.
Потянула за ленты, завязанные под подбородком, и сняла с головы капор из простой соломки.
Солнечный свет тотчас заиграл бликами на ее золотистой головке.
Девушки являли собой полную противоположность.
В отличие от Пенелопы Одетта Чарлвуд была высокая, тоненькая, изящная; милое личико соответствовало ее характеру.
Ее сияющие серые глаза красноречиво говорили о том, что девушка принадлежит к разряду мечтательниц и большую часть времени живет в выдуманном ею мире.
Однако ямочки на щеках, возникавшие всякий раз, как она смеялась, придавали ее лицу озорное выражение, от чего она становилась еще привлекательнее.
Но, когда она задавала вопросы подруге, голос и глаза ее оставались совершенно серьезными.
— Что ты скрываешь от меня, Пенелопа? Я поверить не могу, будто ты не хочешь ехать в Париж.
Девушка вновь взглянула через плечо на дверь, словно опасаясь, что ее кто-нибудь может услышать.