Он поднялся со своего кресла и поднял руку, повелевая начать церемонию.
Толпа загудела, когда на арену амфитеатра одного за другим стали выводить голых по пояс, босых мужчин. Ноги их были закованы в кандалы, а руки за спиной схвачены наручниками. Среди них были как китайцы, так и португальцы. Все они были связаны одной длинной веревкой, висевшей петлей на шее каждого. Их подвели к странного вида приспособлению, очертаниями напоминающему маленький стол, и велели встать близ него на колени и положить на него головы.
Эрика физически ощущала, что назревает что-то страшное и жуткое.
Дон Мануэль, тихонько посмеиваясь, завороженно наблюдал за появлением несчастных. Потом он снова подал сигнал. И вновь амфитеатр погрузился в молчание.
Через мгновение оно было нарушено резким, леденящие кровь ревом. Эрика и Браун, кажется, оказались единственными зрителями, которые были искренно удивлены, когда к центру арены выбежал слон, подгоняемый уколами короткой пики. Животное было взволновано: хобот его раскачивался из стороны в сторону, ноги нетерпеливо поднимались и опускались, маленькие глазки, казалось, злобно смотрят на окружавших его людей. Офицер дворцовой гвардии, отойдя от слона на безопасное расстояние, зачитал осужденным приговор. Все они были признаны виновными в государственной измене и приговаривались к смертной казни. Генерал-губернатор в своем бесконечном милосердии, объявил офицер, возлагает исполнение приговора на Сирозо.
Эрике вдруг стало ясно, что Сирозо — это имя слона. Жуткий холодок пробежал по всему ее телу. Она изо всех сил старалась дышать ровно. Слон тем временем занес ступню и со страшным ревом опустил ее на голову одного из приговоренных. Череп жертвы раскололся, как орех, на мелкие кусочки, и на землю брызнули струи крови.
Эрика ощутила страшный приступ дурноты. Райнхардт Браун, однако, с большим интересом наблюдал за ходом действия. Он сощурил глаза и еле заметно кивал. Что ни говори, спектакль отличался большой долей выдумки и за одно это снискал его симпатию.
Сирозо столь же безукоризненно разделался и со вторым изменником, потом с третьим. Кровожадная аудитория, которая охотно посещала чудовищные зрелища, щедро предлагаемые ей генерал-губернатором, начала дико завывать и улюлюкать.
С Эрики было довольно. Она не была уверена, что сможет перебороть дурноту, подступавшую к самому горлу. Пора было вставать.
— Я ухожу, — прошептала она. — Прощайте, ваше превосходительство.
На лице маркиза де Брага изобразилось крайнее изумление.
— Вы не хотите досмотреть до конца этот скромный спектакль, который мы разыграли в вашу честь, дорогая?