— Все ясно. Пили.
Бабульки залепетали:
— Это не он, Вера Петровна, вот те крест святой, это не он!
— Ну не вы же, уважаемые!
Маша стояла в сторонке и блаженно улыбалась. Она не вслушивалась в разговор, слова пролетали мимо ее сознания, и казалось девушке, что начальница просто беззвучно шевелит губами, как рыба.
Все ее существо ликовало: «Искал! И отыскал!»
Тут же, правда, возникало сомнение: «Искал — меня?! Меня, такую незначительную, незаметную, заурядную? Быть того не может!»
Но нельзя не верить собственным глазам: вот же он, Иона, собственной персоной!
«Даже если он попал сюда случайно, все равно — хорошо. Хорошо и то, что он не забыл мое имя. А ведь оно такое простое, незапоминающееся… Как и я сама… А вот — не забыл…»
Вера Петровна тем временем выговаривала:
— Валяться на земле — последнее дело!
Иоанн попытался предугадать следующий вопрос: «Сейчас назовет меня пьянью подзаборной или еще как-нибудь в том же духе».
Он ошибся. Вера Петровна продолжила иначе:
— Можно застудить себе почки. А это повлечет за собой и более серьезные осложнения.
Старушки принялись поднимать Соколова и стряхивать с него песок.
— Да что вы, не надо, я сам, — как мог, отбрыкивался он. — Уж как-нибудь справлюсь!
Маша вдруг увидела себя как бы со стороны — и ужаснулась. Руки сами собой потянулись к затылку. Украдкой, пока никто не смотрит, стала по одной вытаскивать шпильки, удерживавшие пучок. Одну, вторую, третью…
Наконец освобожденная тяжелая коса упала на спину.
Однако к Марии уже шагала Вера Петровна. Ох уж эти старые девы, как они бдительны! Их вокруг пальца не обведешь.
— А ну-ка, Машенька, — ласково сказала начальница. — Покажи мне, что у тебя там зажато в кулачке!
Маша, густо покраснев, повиновалась. На ладошке лежали ненужные шпильки.
— Все ясно, — обреченно вздохнула Вера Петровна. — Ты подчинилась стадному инстинкту.
Девушка не поняла:
— Почему?
— Потому что ты, как подавляющее большинство женщин, поддалась вполне понятной, но от этого не менее губительной человеческой слабости. Признайся: влюблена?
Маша испуганно прижала палец к губам. Вдруг Иоанн услышит — что тогда?
Ответить утвердительно — невозможно. Это все равно что вешаться мужчине на шею, бесстыдно предлагать ему себя.
А отрицательный ответ… Будет ли он правдивым? Ведь образ этого человека преследовал ее и в мечтах, и в снах. Не влюбленность ли это, в самом деле?
Но не понять было всех этих тонкостей Вере Петровне! Сейчас она продолжит свою нотацию о том, как любовь обессиливает человека подобно весеннему авитаминозу и как, чтобы от этого недуга избавиться, полезно пить по утрам собственную мочу.