2
Артель ужинала. Вдруг Авто оттолкнул миску, расплескал похлебку по узкому, сбитому из двух щербатых плах столу:
— С такой еды я скоро ноги протяну!
— Другие барашка едят, тебе одному не досталось, — усмехнулся Сардион.
— Мне до других дела нет! — распалился Авто. — Нико, где хочешь доставай денег, а меня рассчитай!
— Сел бы ты, Авто, на свое место и дал людям спокойно поесть, — невозмутимо сказал артельный староста Нико Датунашвили.
— Ты меня еще учить будешь — встань, сядь! И без тебя знаю, что мне делать. Гони деньги — вот и все мое слово!
— Замолчишь ты или нет? Смотри, выведешь меня из терпения, дороже тебе обойдется!
— Что?! Старый пень! Не платишь, да еще грозишь! Рассчитывай меня сейчас же! Ухожу я!
— Значит, так?! — вскочил с места и Нико.
— Как слышал! — отрезал Авто.
Как в воду смотрел Нико, чувствовал беду. Только вчера он поделился своими опасениями с Васо. «Смотри, сынок, что делает наш алдар. Сначала не прислал вовремя провиант. Теперь вот уже два месяца не платит нам. Наверное, думает, все вытерпим? А может, наоборот, рассчитывает, что бросим все, уйдем по домам. Тогда деньги, что он нам должен, у него останутся. Целенькими! Весной он на эти деньги сколько хочешь новых работников наймет — и сплавят лес, и распилят».
Нико говорил, а Васо смотрел на его широкий пояс, сшитый из грубого полотна в несколько слоев. В складке пояса на правом боку — деньги Нико, на левом — заработок Васо. Как пожалел парень, что его деньги не в собственном кармане, как у всех!
И вот Нико схватился за драгоценный пояс:
— Васо, сынок! Ты видел, куда ушли мои деньги. Выручи, дай в долг. Не могу я больше видеть его!
Лесорубы выжидающе уставились на Васо.
Пересохшими губами парень шепнул:
— Бери…
Нико отложил несколько ассигнаций и подвинул их на край стола:
— Возьми. И чтоб я тебя здесь больше не видел!
— Это мое дело, когда уходить! — протянул руку к деньгам парень, взял их, сжал в громадном кулаке и нерешительно положил назад.
— Нет. Не хотел, как все, — уходи!
Авто разглаживал смятые ассигнации.
— Чего еще ждешь?
— Завтра уйду.
— Нет, сейчас лее!
— Хочешь, чтоб волки меня сожрали?
— Со стариком спорить — язык острый, а в ночь из-под крыши шагнуть — кишка тонка!
— Сказал: завтра уйду. — В голосе Авто уже не было прежней решительности.
Нико набил вздрагивающими пальцами трубку и, успокаиваясь, глубоко затянулся. Густой дым запутался в его насупленных, тронутых сединой бровях.
— Посмотрите на него: ведь исполин, герой с виду. Если бы еще разума побольше в эту голову, не бедствовала бы Грузия! Эх, ты! Подумал бы, прежде чем орать. Будто он у Нико в работниках! Будто это князь рядом с ним спину гнет, а Нико барыши считает в своем замке!