— Н-да. Все равно хладнокровный субъект.
— Ты что, не разглядел, что он совершенно в кусках? Пернилла Холмен, пожалуй, права: он из них двоих самый любящий.
— Любящий? Убийца? — Голос у Халворсена чуть не сорвался от возмущения.
Харри положил руку ему на плечо:
— Сам подумай. Разве это не поступок огромной любви? Пожертвовать родным сыном?
— Но…
— Я знаю, о чем ты думаешь, Халворсен. Привыкай, парень, подобные моральные парадоксы будут встречаться тебе на каждом шагу.
Халворсен взялся за незапертую дверцу, но она намертво примерзла. С неожиданной злостью он дернул ручку, дверца с треском распахнулась — резиновая прокладка осталась в проеме.
Они сели в машину, Харри смотрел, как Халворсен поворачивает ключ зажигания, а другой рукой щелкает себя по лбу, довольно сильно. Мотор взревел.
— Халворсен… — начал Харри.
— Так или иначе, дело раскрыто, комиссар обрадуется, — громко сказал Халворсен, выруливая на дорогу, прямо перед сигналящим грузовиком. Потом наставил замерзший средний палец в зеркало. — Стало быть, давай маленько повеселимся. — Он опустил руку и опять щелкнул себя по лбу.
— Халворсен…
— Что? — буркнул тот.
— Прижмись-ка к тротуару.
— Чего?
— Давай.
Халворсен затормозил у бровки тротуара, отпустил руль и устремил решительный взгляд в переднее стекло. Пока они были у Холменов, стекло успело покрыться морозными узорами. Халворсен шумно дышал, грудь бурно поднималась и опускалась.
— В иные дни хочется послать эту работу к чертовой матери, — сказал Харри. — Не переживай.
— Не буду, — отозвался Халворсен, но дышал по-прежнему тяжело.
— Ты сам по себе, они сами по себе.
— Да.
Харри положил ладонь на спину Халворсена, подождал. Через некоторое время почувствовал, что коллега дышит спокойнее.
— Молодец, — сказал Харри.
Оба молчали, меж тем как машина, лавируя в потоке послеобеденного транспорта, катила в Грёнланн.
Глава 7
Вторник, 15 декабря. Анонимность
Он стоял на самом высоком месте самой оживленной пешеходной улицы Осло, которая носила имя шведско-норвежского короля Карла Юхана. Он запомнил план города, который взял в гостинице, и знал, что здание, чей контур виднеется на западе, это королевский дворец, а в восточной стороне расположен Центральный вокзал.
Он поежился.
Высоко на стене красным неоном светился термометр, сообщая о морозе, и малейшее движение воздуха ощущалось как ледяная стужа, проникающая сквозь верблюжье пальто, которым он до сих пор был вполне доволен, особенно потому, что купил его в Лондоне по весьма низкой цене.
На часах возле термометра было 19.00. Он зашагал на восток. Все складывается как будто бы удачно. Темно, масса людей, видеокамеры только возле двух банков и направлены на их банкоматы. Метро как путь отступления он уже исключил, там наверняка прорва камер наблюдения и мало народу. Осло оказался меньше, чем он думал.