— Лабвакар! — негромко сказал незнакомец.
Поскольку я непонимающе промолчал, он повторил приветствие на ломаном русском:
— Добрий вам ветчер!
— Скорее доброй ночи… — ответил я, тяжело дыша и разглядывая напарника Гунара.
Как и Красовский, он был в брезентовом плаще, капюшон которого откинул, поэтому я хорошо разглядел его чисто выбритое лицо.
— Ви прав, это есть уже нотчь! — согласился мой собеседник — высокий и широкоплечий парень лет двадцати семи — двадцати восьми.
Пока он вытягивал мой рюкзак и помогал Красовскому, прошло минут пятнадцать, и я немного отдышался.
— Его зовут Янис, — представил парня Гунар, и тот молча кивнул. — Ваше имя ему знать необязательно — в контакте будете только со мной.
Потом мы двинулись цепочкой через снежную пустошь: впереди Янис, затем я и Красовский. Латыши предварительно объяснили, что прибрежная полоса заминирована и мы пойдем через минное поле. Это не было для меня неожиданностью: в Москве при подготовке к операции я ознакомился с картой морского побережья в районе Лиепаи, составленной по данным нашей разведки. «Возможно, с помощью того же Гунара и его людей», — подумал я сейчас. Мне была известна (конечно, в общих чертах) схема немецкой обороны и минных заграждений на этом участке. И не только на этом: особо тщательно я изучил район так называемой «Старой крепости», подробно побеседовав в Риге с местным старожилом. Именно оттуда я должен был возвращаться назад — конечно, при удачном исходе операции…
Морское побережье тщательно охранялось как немцами, так и латвийскими полицейскими формированиями. В тех местах, где из-за высоких обрывистых берегов фашисты не ждали советский десант с моря, они на всякий случай установили мины. Кроме того, вдоль берега тянулись окопы полного профиля с проволочными заграждениями — при угрозе нападения их можно было занять в кратчайший срок. За побережьем велось регулярное наблюдение с катеров и пешими патрулями. Поэтому моя теперешняя высадка могла состояться только при содействии резидента ГРУ Красовского — без встречающих мне бы здесь не пройти, да и в городе не «закрепиться»…
— Мины позади! — обернулся Янис. — Можно… как это… ослабиться…
— Расслабиться, — поправил его поравнявшийся со мной Красовский.
«После войны будем расслабляться», — подумалось мне. Тем не менее внутреннее напряжение немного спало: хождение по минному полю (даже с провожатыми) вещь малоприятная.
Вскоре мы вышли на проселочную дорогу, и Янис подогнал из густого придорожного кустарника видавший виды легковой автомобиль. Латыши сняли брезентовые плащи (вместе с моим рюкзаком их уложили в багажник), представ передо мной в серо-зеленых немецких армейских шинелях. На погонах Красовского я разглядел две четырехгранные звездочки — знаки различия гауптмана (по-нашему — капитана). В Центре меня предупредили, что здесь он занимает пост заместителя командира полицейского батальона «Курземе», сформированного немцами из местных коллаборационистов. Янис был в погонах и с нашивками рядового «оди».