Шум одобрения, аплодисменты.
Поднялся маленький желчный старичок.
— Мои предприятия, — язвительно пропищал он, — находятся как раз на западе. И что же? Правда, я не прихожусь родственником господину Дюпону. Я просто скромный немецкий предприниматель.
— Не такой уж вы скромный, Людвиг! — сказал чей-то голос сзади.
— Прошу меня не перебивать… — старичок рассвирепел. — У меня маленькое химическое объединение.
— Не такое уж маленькое! — сказал тот же голос.
— Но я категорически протестую. — Поддразнивания разъярили старичка. — Почему господин Дюпон всю войну поддерживал «И. Г. Фарбениндустри», а меня игнорировал? Почему «Испано-Американское общество» ни разу не откликнулось на все мои мольбы? Я тоже давал возможность Гитлеру воевать. Я помогал великой Германии…
— При чем тут великая Германия? — прошипел Абс.
— Это наша великая родина! — старичку не хотелось слезать с пьедестала.
— Какая родина? — голос, прервавший его, был полон возмущения. — Ваша родина в Международном коммерческом банке…
— Не будем ссориться, господа, — вмешался на этот раз Крупп. — Мы с вами выше этого. Всем давно известно, — улыбаясь, добавил он, — что родина кончается там, где начинаются деньги.
«Миротворец» Яльмар Шахт решил, что пришло время умерить разбушевавшиеся страсти.
— Господа! — он плавно помахал рукой. — Мне кажется, я выражу общую мысль, если принесу глубокую благодарность нашему гостю за постоянную поддержку, которую он и его друзья оказывали нам, руководителям германской промышленности, во время этой войны. Благодаря этой поддержке мы могли спокойно продолжать нашу работу, получая марганец, никель, хром, вольфрам и даже каучук!
Речь Шахта в этом месте была прервана аплодисментами присутствующих.
Добродушное настроение начало возвращаться. Все улыбались.
— Приятно видеть такое единодушие, друзья мои! — продолжал Шахт. — Это позволяет мне надеяться, что мы с грустью, но твердо встретим неприятную часть нашего разговора… Я позволю себе заговорить о некотором участии американского капитала в наших предприятиях.
Благодушное настроение как ветром сдуло.
— Я понимаю, — продолжал Шахт, — кое-кого из вас пугает возможная потеря независимости, но, господа, лучше позволить состричь волосы, чем головы. Или, может быть, вы хотите революционной Германии? Русское наступление продолжается! Русские придут и уйдут. Это так! Но вы останетесь с глазу на глаз с толпой… И не будет гестапо, чтобы заступиться за вас, господа! Кто же тогда протянет вам руку помощи? Они! — Патетическим жестом Шахт указал на Хейвуда. — Только они, наши заокеанские друзья! Напоминаю: русское наступление продолжается!!