Москва. Кабинет. За письменным столом человек в штатском. Перед ним генерал-майор.
— Сообщение Н-11, — говорит генерал-майор.
— Что такое?
— Н-11 вчера присутствовала на секретном совещании американцев с Круппом и германскими промышленниками.
Иван Васильевич одобрительно улыбается:
— Ах, молодец! Какие подробности?
— Подробностей сообщить не успела, — отвечает генерал. — Будет передавать в ближайшее время.
Советские тяжелые бомбардировщики проходят над Германией. Ревут моторы. Курс — Берлин.
Сирены воздушной тревоги воют над Унтер ден Линден. Торопливо бегут в подвалы берлинцы.
Цветочный киоск. В нем очень мало живых цветов. Главным образом искусственные букетики, предусмотрительно обернутые черной траурной бумагой, и похоронные венки. Сейчас это самый ходовой товар.
Марта стоит у киоска. В руках у нее крохотный букетик бульденежей. Она расплачивается с продавщицей, которая торопится уходить.
Сирены воют над Унтер ден Линден. Рядом с Мартой останавливается Дементьев в форме майора «люфтваффе».
— Можно купить фиалки? — спрашивает он продавщицу.
Но цветочница не хочет задерживаться.
— Я тороплюсь в метро. Сейчас будут бомбить. Вам тоже советую не задерживаться.
Цветочница убегает. Дементьев подходит к Марте.
— Идемте. Через несколько минут наши начнут бомбить.
Они смешиваются с потоком берлинцев, направляющихся к подземке.
Метро. Толпа течет вниз по двум лестницам, постепенно заполняя все помещения подземки. Гул голосов, топот тысяч ног, плач детей. Наиболее предусмотрительные тащат с собой чемоданы, узлы, свертки.
Дементьев с Мартой выжидают, пока все пройдут вниз. Оставшись вдвоем, Дементьев поворачивается к Марте.
— Машенька! Москва благодарит вас! Очень благодарит!
— Правда? — радостно вспыхивает Марта.
Дементьев кивает головой и продолжает. В его голосе чувствуется встревоженность.
— А теперь вот что. По нашим сведениям, аппарат Кальтенбруннера начал заниматься вами. Вам предоставлено право решить: уходите вы или остаетесь. Погодите! Не отвечайте!.. Я могу перебросить вас через два дня… Погодите!.. Через два дня вы увидите Москву… Борьку… А, Машенька?..
Дементьев умолкает и смотрит в глаза Марты. Молчит и она.
— Вы знаете, Маша, — Дементьев старается убедить ее, — когда нами начинают интересоваться, это не просто опасно — это смертельно опасно. Мне не дано право приказывать вам, — продолжает он. — А жаль!
— Алексей Николаевич! — лицо Марты спокойно, хотя чувствуется, что она взволнована. — Осталось несколько дней. Американцы чувствуют себя все тревожнее. Они собираются уезжать. Завтра или послезавтра Гарви должен получить списки германских подпольных центров на Балканах.