— Мои люди здесь неподалеку. Мы сделали привал на ночь. Я держу путь ко дворцу моего дяди из монастыря святой Софьи. Меня охраняют мессер Ромео Гонзага и двадцать кавалеристов. Как видите, защита у меня надежная, не считая Пеппе и фра Доминико, моего духовного отца.
Вновь наступившее молчание нарушил Франческо:
— Значит, вы — младшая племянница его светлости, правителя Урбино?
— Нет, нет, мессер Франческо. Старшая, — поправила она его.
Лицо графа помрачнело.
— Это вас прочили в жены Джану Марии?! — воскликнул оп.
Шут навострил уши, а глаза девушки изумленно раскрылись, ибо она понятия не имела, о чем идет речь.
— Что вы сказали? — переспросила она.
— Да так, ничего. — Граф тяжело вздохнул. Из-за деревьев послышался мужской голос:
— Моя госпожа! Моя госпожа Валентина!
Франческо и девушка оборотились на крик и увидели выходящего на поляну роскошно одетого мужчину. Серый, украшенный золотыми пластинками камзол, под ним расшитая золотом безрукавка, берет в тон камзолу, с пером, крепящимся пряжкой с драгоценными камнями, золотая рукоять меча. Ножны серого бархата, на которых тоже нашлось место драгоценностям. Женственное лицо, голубые глаза, золотистые волосы.
— Смотрите! — с пафосом воскликнул Пеппино. — И да лицезрейте последнюю итальянскую модель Золотого осла Апулея.
Увидев, что племянница Гвидобальдо сидит на земле, а у нее на коленях лежит голова Франческо, мужчина в отчаянии всплеснул руками.
— Святые небеса! — воскликнул он, поспешив к девушке. — Что за занятие вы себе нашли? И кто этот отвратительный тип?
— Отвратительный? — монна Валентина чуть не задохнулась от негодования.
— Так кто же он? — настаивал расфуфыренный красавец. — И что он делает рядом с вами? Боже мой! Да что теперь скажет его сиятельство? Он же сотрет меня в порошок, узнав об этом. Кто этот человек, моя госпожа?
— Разве вы не видите, мессер Гонзага? — пылко воскликнула Валентина. — Раненый рыцарь.
— Рыцарь? — фыркнул Гонзага. — Скорее бандит, грабитель с большой дороги. Как тебя зовут? — грубо спросил он у графа.
Тот чуть отодвинулся от Валентины, перенеся всю тяжесть тела на локоть.
— Умоляю вас, моя госпожа, не дозволяйте вашему смазливому пажу подходить ближе. Он так сильно надушился, что я боюсь вновь лишиться чувств.
Насмешка не осталась незамеченной. Гонзага еще сильнее распалился.
— Я не паж, болван! — Он стремительно обернулся. — Бельтраме, ко мне!
— Что вы собираетесь предпринять? — в тревоге воскликнула девушка.
— Мой долг — связать этого бродягу и доставить в Урбино.
— Мессер, вы можете поранить ваши благородные ручки, если коснетесь меня, — холодно отчеканил граф Аквильский.