Именно поэтому в свой день рождения Леля шла на работу без торта, без шампанского и без ощущения праздника. Но праздник все же состоялся!
Еще издали она заметила припаркованную машину отца. Тот тоже увидел ее и вышел навстречу — красивый, подтянутый, в элегантной короткой дубленке, с огромным букетом чайных роз. Она побежала и обняла его вместе с цветами, вдыхая смешанный аромат дорогого одеколона и нежных нераспустившихся еще бутонов.
Отец засмеялся, легонько отстранил ее, положил букет на крышу своего серебристого «Рено» и достал из кармана узкий бархатный футляр.
— Это тебе, дочка. Двадцать пять лет — чудесный возраст. Жизнь тебя не очень-то баловала. И я, увы, оказался не слишком хорошим отцом. Но я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива.
Леля открыла футляр и ахнула: на белой шелковой подкладке лежала изящная золотая розочка с бриллиантовой капелькой росы на причудливо изогнутом тонком лепестке.
— Спасибо, папа! Ты замечательный отец, и я тоже очень, очень люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив.
Они обнялись и немного постояли так, отец и дочь, самые близкие люди на земле.
— Ну, беги, дочка, — первым заговорил Егор Кузьмич. — А то вон какой-то суровый товарищ давно уже посматривает на нас весьма неодобрительно.
Леля оглянулась. В нескольких метрах от них стоял у своей машины Буданов. Она еще раз поцеловала отца, взяла букет и скрылась в дверях офиса.
Она ставила цветы в воду, когда в кабинет в распахнутом пальто вошел шеф, хмуро поздоровался и прошествовал в смежную комнату. Через некоторое время он появился, уже в костюме, сел за свой стол, включил компьютер и вдруг ядовито заметил:
— А вам все возрасты покорны, Пульхерия Егоровна. С тех пор как обрели былую привлекательность, ни старого ни малого не обделяете вниманием. Поразительная всеядность!
— Это был мой отец, — вспыхнула Леля.
— Вот как? А намедни вы тут не с братишкой ли под окнами кувыркались?
— Кувыркалась?! Я…
— А завтра, — не дал себя перебить Буданов, — к вам кто сюда подъедет? Дедушка? Или дядя из Арзамаса?
— Какой дядя?! — вспылила Леля. — Я не обязана перед вами отчитываться в своей личной жизни!
— Свою личную жизнь ведите вне этих стен!
— А я как раз за стенами…
— И запомните: неразборчивость в связях до добра не доводит, — отрезал Буданов.
Леля открыла было рот, но зазвонил телефон, и она гневно схватила трубку.
Противный мужской голос попросил Петра Андреевича Буданова.
— А кто его спрашивает? — сердито осведомилась Леля.
— Главный врач кожно-венерологического диспансера Антон Степанович Кожемякин.