— Ты опять о своем!
Когда речь зашла о деньгах, Венкатаппая вконец расстроился. Хотя врач и не взял с них ни гроша, а Раджьям устроили в благотворительную больницу, расходов все равно оказалось очень много. Он попросил вперед двухмесячное жалованье, но и этого не хватило. Почти все эти деньги ушли на лекарства.
— Ладно, ладно, больше не буду, — примирительно сказала Раджьям. — Постепенно расплатимся. Хозяйство в моих руках. Как-нибудь выкрутимся.
— Вот это верно, — оказал Венкатаппая и спустился во двор.
Ему не хотелось продолжать этот разговор. Он умылся, переоделся и вышел на улицу.
Вернувшись, Венкатаппая подошел к постели жены. Мысли Раджьям снова витали где-то далеко. Комната погрузилась в полумрак, и только на лице Раджьям золотился луч заходящего солнца.
Венкатаппая немного успокоился. Наверное, Раджьям думала о чем-то приятном, может быть, вспоминала счастливые дни детства. Лицо ее так и светилось.
Уже давно Венкатаппая не видел у нее такого счастливого и безмятежного выражения лица.
В первые месяцы замужества она день-деньской смеялась и резвилась. Но не прошло и года, как судьба подарила ей ребенка, и для Раджьям началось плавание по бурному океану семейной жизни. Минуло шесть лет, и уже матерью трех детей Раджьям продолжала свой нелегкий путь.
Губы Раджьям приоткрылись. Она наклонила голову набок и чуть заметно покачала ею. Венкатаппая расхохотался.
— Над чем ты смеешься? — очнулась Раджьям.
— Ты так забавно потряхивала головой…
— А ты слышишь? Девушка поет в доме напротив.
Венкатаппая только сейчас сообразил, что доносящиеся снаружи звуки — это чье-то пение.
— Так ты слушала музыку? Вот оно что… Ведь когда-то ты прекрасно играла на скрипке.
Сквозь раскрытые окна в комнату проникал ветерок, напоенный ароматом цветов, словно колеблющийся в такт музыке.
— Дети, пойдите сюда, послушайте! — позвала Раджьям.
Старшие сыновья прибежали и остановились, прислушиваясь к пению.
— Я надеялся хоть здесь пожить спокойно, да чувствую, что вот-вот голова разболится, — проворчал Венкатаппая.
— Принеси веточку имбиря, я приготовлю тебе притирание.
Венкатаппаю передернуло от одного упоминания об этой жгучей мази. Он поспешно поднялся.
— Уже темно, куда это ты? Есть не будешь?
— Провозился до темноты. Но все равно пойду. Грехи добрым делом искупить надо.
— А ты грешил?
— Как можно жить и не грешить?
Притихшие дети внимательно слушали пение. Музыка доставляла им удовольствие. Ведь детские сердца открыты прекрасному.
— О, да вы в мать пошли! И вам нравится эта мешанина звуков…
С этими словами Венкатаппая вышел на улицу.