Прокурор: «Вы данное заявление писали собственноручно?»
Карватко: «Я его переписал».
Адвокат Першин: «Добровольно ли было написано это заявление?»
Вопрос снят.
Адвокат Михалкина: «Слова в тексте заявления формулировали Вы сами?»
Карватко: «Нет».
Судья снимает вопрос и просит присяжных не обращать внимания на ответ.
Адвокат Закалюжный: «В этом заявлении Вы указываете лиц, по которым хотите дать более подробные показания. В связи с чем?»
Карватко: «Не я это заявление составил. Было указано, что так надо писать — я написал».
Судья прерывает Карватко и распаляется гневом: «Вопросы — кто составил заявление? когда составил заявление? — рассматриваются без присяжных заседателей! А в отношении Вас, адвокат Закалюжный, могут быть приняты дисциплинарные меры, вплоть до замены Вас на процессе».
У прокурора в руках протокол допроса Карватко 2 апреля 2005 года, в день его освобождения из СИЗО Твери. Ни с того ни с сего в протоколе допроса вдруг всплывают новые факты, должные, по мнению обвинения, изобличить подготовку подсудимых к покушению на Чубайса: остановка Карватко по просьбе Яшина на месте будущего взрыва, поездка в Жаворонки вдоль большого владения за железным забором и большими зелеными воротами, появление мужчины по имени Иван… Прокурор зачитывает: «Я стал свидетелем разговора между Квачковым и мужчиной по имени Иван. Из разговора я понял, что Квачков ругает его, что он приехал не на своей машине, и что у Ивана сломалась автомашина Хонда» и обращается к Карватко: «В суде Вы сказали, что не знаете, как появился Иван. А здесь в протоколе написано, что он подъехал на автомашине Хонда?»
Карватко: «Кто это писал?! Это я писал?! Следователь это писал, как ему нужно было! Мои показания изменены».
Першин: «Соответствует ли действительности, что Яшин останавливался на шоссе?»
Карватко: «Нет!»
Михалкина: «Поясните, откуда Вам стало известно про автомашину Хонда?»
Карватко: «Про Хонду мне рассказывал господин Корягин. Он сказал, что там было две Хонды. И одна из них уехала в сторону Питера»
Три документа от 27, 30 марта, 2 апреля показывают, как нарастают в показаниях Карватко факты, обличающие «злоумышленников», как от уверенности «не причастны» свидетель дрейфует к предположению о подготовке покушения, а потом и вовсе к твердым «фактам» таковой подготовки. Перед судебным многолюдством обнажил Карватко правду, как шантажом и пытками, страхом за семью добывали следователи нужные им показания, подробно, в деталях и с конкретными фамилиями рассказал суду Карватко как фальсифицировали дело покушения на Чубайса. Вот только будет ли эта правда принята судом, ведь как утверждает следователь Генеральной прокуратуры Ущаповский в России существует право использования показаний при дальнейшем отказе от этих показаний. И это право, в отличие от наших гражданских, конституционных прав, действует неукоснительно.