Затаив дыхание Александра Федоровна следила, как Распутин отдернул одеяло и изучает правую ногу, посиневшую и уродливо распухшую. Под тонкой кожей бешено пульсировала кровь, гематома достигла размеров небольшой дыни, ребенок прижимал ногу к груди. На бледном, осунувшемся лице цесаревича резко выделялись черные мешки под глазами.
Императрица нежно погладила сына по светлым волосам.
Слава богу, крики прекратились. Спазмы приходили со зловещей неотвратимостью каждые четверть часа. От высокой температуры у мальчика начался бред, от тихих стонов сына у матери разрывалось сердце.
Алексей пришел в сознание всего на несколько минут и начал умолять:
— Господи, смилуйся надо мной. Мамочка, ты мне поможешь?
Потом он спросил, прекратится ли боль, если он умрет. Александра Федоровна не нашла в себе сил сказать ему правду.
Что она натворила? Во всем виновата она. Хорошо известно, что вероятность заболеть гемофилией передается по женской линии, хотя сами женщины никогда ею не болеют. Дядя, родной брат, племянники императрицы умерли от этой болезни. Но она не считала себя носителем. Рождение четырех дочерей ничему ее не научило. И лишь когда двенадцать лет назад появился долгожданный сын, всплыла жестокая действительность. До родов ни один врач не предостерег Александру Федоровну о такой возможности. Но спрашивала ли она? А никто из них сам не вызвался. Даже на прямые вопросы нередко следовали пустые, уклончивые ответы. Вот чем отец Григорий отличался от всех остальных. Старец никогда не замалчивал правду.
Закрыв глаза, Распутин застыл рядом с больным мальчиком. Всклокоченная борода усыпана крошками засохшей еды. На шее болтался золотой крест, подарок императрицы. Распутин крепко его стиснул. Комната освещалась одними свечами. Распутин что-то бормотал, но Александра Федоровна не могла разобрать слов. И не смела ничего сказать. Она, царица, никогда не перечила отцу Григорию.
Только он мог остановить кровотечение. Его руками Господь оберегал Алексея. Цесаревича. Единственного наследника престола. Следующего российского царя.
Но чтобы стать царем, Алексей должен выжить.
Мальчик открыл глаза.
— Не бойся, Алеша, все будет хорошо, — прошептал Распутин.
Голос его был хотя спокойный и мелодичный, но твердый в своей убедительности. Отец Григорий погладил истекающего потом цесаревича.
— Я прогнал твои страшные боли. Теперь тебя больше ничто не будет мучить. Завтра ты выздоровеешь, и мы снова будем играть в веселые игры.
Распутин продолжал успокаивать мальчика.
— Вспомни, что я рассказывал тебе про Сибирь. Там много дремучих лесов и бескрайних степей, таких просторных, что никто не проходил их до конца. И все это принадлежит твоим маме и папе, и когда-нибудь, когда ты станешь здоровым, сильным и большим, это будет твоим.