Эмма смеялась. Она стала прежней девочкой, обыкновенной девочкой, которая о растрепавшихся хвостиках на голове волнуется больше, чем о душе. О том, что сестра Беатрис вызвала мать в школу, она не могла не знать, но Диана с Полом убедили ее, что произошла какая-то ошибка и все разъяснится.
— Ты скажешь ей, что я ничего такого не писала? — спросила Эмма.
— Конечно, милая, — ответил Пол. — Раз ты сказала, что не писала, значит, так оно и есть. Мы тебе верим.
— Клянусь, что не писала! Клянусь всей своей жизнью!
Эмма бросилась в объятия отца, который поверх ее плеча смотрел на жену.
Диана не могла с уверенностью сказать, что выражал этот взгляд.
Неужели он в чем-то ее обвинял?
Неужели думал, что Диана и в самом деле, как вначале решила Эмма, написала этот кошмар и положила листок в рюкзачок дочери? Но зачем?
С какой стати, прости господи, она стала бы делать подобные вещи?
— Конечно, — уверила она дочь. Диана держала сложенный вчетверо листок как разрешение, пропуск или справку от врача. Как индульгенцию.
И все-таки… Кто это сделал и зачем?
— Конечно, я скажу ей, что это чудовищная ошибка. Что ты никогда не написала бы такое сочинение.
Оставив Эмму в школе, Диана поехала домой. Остановилась рядом с гаражом. Велосипеда мужа на обычном месте не оказалось, хотя он в этот день он не преподавал. Она решила, что он отправился в свой офис или в библиотеку. Может, уже пишет план осенней лекции в честь М. Фуллера.
Диана открыла незапертый черный ход и, скинув по дороге туфли, вошла на кухню.
В доме было тихо.
Грязная посуда после завтрака стояла нетронутой.
Снаружи, в небе, сквозь багровые тучи пробивалось тусклое солнце. На кухню через москитную сетку просачивался синеватый свет. Диана включила радиоприемник, стоящий на холодильнике, и принялась за уборку.
Доктор Лаура беседовала с мужчиной, судя по голосу, очень молодым.
«Это несправедливо, я не согласен», — говорил он.
«А что же, на ваш взгляд, справедливо?» — спросила ведущая. Он не ответил.
«Она сказала, что принимает противозачаточные таблетки», — ответил он наконец.
«Хорошо, а вы когда-нибудь спрашивали, что она сделает, если таблетки не сработают?» — спросила доктор Лаура.
«Нет».
«А надо было».
«Я слишком молод, чтобы иметь ребенка».
«Вполне возможно. Но он уже есть, и вам пора взрослеть».
В эфире послышались звуки, похожие на плач.
Диана с кухонным полотенцем в руках остановилась и прислушалась.
Плач становился все громче, потом перешел в визгливый крик, какой может издавать новорожденный младенец или получившее удар животное. Диана уронила полотенце и быстро отошла подальше от приемника, на ходу набирая номер радиостанции. Ей вслед несся сквозь помехи этот непонятный вой. Но к нему примешивалось что-то еще…