Она вновь поцеловала отца в лоб:
– Понимаю, папа. Тебе нужен покой. Тебе нужно знать правду.
Дент доел фаршированный перец и омлет с сыром и сделал глоток кофе.
– Так вы расскажете мне или нет?
Сидевшая напротив Беллами вяло ковырялась вилкой в тарелке. К еде, как заметил Дент, она практически не прикоснулась. Более того, старалась не пересекаться с ним взглядом. Царившее в кабинке ресторана напряжение было едва ли не осязаемым, поэтому Дент решил заговорить первым.
– О чем рассказать? – уточнила Беллами.
– О том, чем я заслужил ваше молчание. В самолете вы не сказали мне и трех слов.
– Из-за неудобных наушников.
– Прошлый раз это почему-то вам не мешало.
– Тогда нет, а на этот раз они больно давили мне на уши. Кроме того, не хотелось отвлекать вас. Или вы забыли, что это был чужой самолет, а значит, чужая пилотская кабина?
– Спасибо, я оценил вашу деликатность. Но после того, как мы приземлились, точнее, с той минуты, как мы вышли из клиники в Хьюстоне, вы были на удивление необщительны.
Ах да! Я же ваш личный водитель, и мне следует знать свое место.
Последняя фраза заставила Беллами взглянуть Денту в глаза:
– Что вы хотите этим сказать?
– А вы подумайте сами.
– Дент, вы добровольно вызвались доставить меня сюда.
– Не я. Это Голл добровольно вызвался.
– Вы могли отказаться.
– Но я согласился. Из чего следует вопрос: почему после того, как мы прибыли сюда, вы обращаетесь со мной, как с прокаженным?
Беллами покраснела. Из чего Дент сделал вывод, что она почувствовала его раздражение. Из отделения интенсивной терапии она вышла с потерянным, совершенно несчастным видом. Увидев ее, Дент шагнул ей навстречу, отделившись от стены коридора.
Беллами направилась прямо к нему.
Он инстинктивно обнял Беллами, чтобы успокоить, однако стоило ему прикоснуться к ней, она как будто окаменела. Дент мгновенно отпустил руки, и Беллами шагнула к Оливии.
Та стояла рядом, беззвучно плача и вытирая слезы носовым платком.
Когда же они вышли из клиники, Беллами старалась держаться на расстоянии.
Дент не слишком переживал по этому поводу, хотя и был вынужден признать, что слегка задет этой холодностью, особенно после вчерашнего вечера, который сблизил их настолько, что Беллами пробудила в нем желание. Он даже сейчас хотел ее. Уж в этом сомневаться не приходилось.
– Если я была не слишком любезна с вами, то лишь потому, что мои мысли занимало другое. Например, я думала о том, что, возможно, видела отца в последний раз.
Черт! Дент почувствовал себя подонком за то, что спровоцировал ее. Впрочем, он никогда не умел вести себя как пай-мальчик и понимал, что ему придется пройти долгий путь, прежде чем он этому научится.