Митрополит тоже унесся думами в прошлое. Увидел Василия Ивановича, постаревшего, сгорбившегося от боли в ногах. Старость – не радость, никого не минует, ни самого державного царя, ни последнего смерда.
Знал Макарий, о чем думал тогда отживавший свой век государь – о долгожданном наследнике, которого никак не мог зачать. Не получилось ничего с верной Соломонией, не получалось долго ничего с молоденькой Еленой. Значит, напрасно Соломонию в монастырь отправил? И слухи эти тревожные о младенце монастырском у Соломонии, которые поползли по кремлевским палатам… Откуда они? Неужели Соломония и вправду решилась на такое?
Хоть и была Соломония опальной царицей, удаленной за ненадобностью в монастырь, но Василий Иванович ощутил что-то вроде укуса ревности, когда в первый раз сплетни о младенце услыхал. Ведь четверть века прожили вместе, и стала Соломония почти что частью Василия, которую и не замечаешь вроде, как пальцы на руке или ноге, а вот поди, лишись одного из них, ведь заболит? Еще как заболит. И душа тоже болела.
Если правда, о чем народ по углам шепчется, значит, напрасно первой женой пожертвовал. И дело совсем не в ней? А в ком? В нем, в нем самом?! Об этом даже подумать боязно, грешно, неловко.
Митрополит Макарий все мелькавшие в голове царя думы слышал. Слышал он и об отвращении Елены к старику мужу и нежелании разделять с ним ложе, но не отправлять же и ее в монастырь из-за этого? Надеть второй жене монастырский куколь из-за того, что родить не может, значит, во всеуслышание подписать приговор царю.
И Макарий, и стареющий Василий прекрасно знали, что недаром появился при дворе молодой Телепнев. Уж больно переживали братья Елены об отсутствии племянников-наследников, вот и подсуетились, да быстро как!
Никому не мог признаться царь Василий в сомнениях своих, даже ему, митрополиту Макарию. Хорошо бы, кабы только у царя такие догадки промелькнули. Но…
Братья Глинские точно знают, чей Иван сын. Елена знает, ее Телепнев знает, Макарий знает. Ох-ох-ох, много народа знает, и если кто проговорится, смуты не избежать.
Именно в тот день, когда понуро сидел царь Василий Иванович, печально опустив совсем седую голову, митрополит Макарий вдруг сердцем понял, что значит сила истинной горячей молитвы. Бойтесь, православные, просить Господа нашего, потому что все ваши молитвы будут Им исполнены! Василий Иванович молил Создателя о наследнике, вот он и появился. А сейчас не подойдешь к иконе святой и не скажешь ей:
– Не совсем так ты поняла молитву мою, Милосердная. Возьми этого ребятенка, другого надобно наследника,