Кора протестующе открыла рот.
— Пончиков хочешь? — перехватила инициативу Билли.
Моя крестница радостно закивала.
— Отлично. К пяти вернемся.
* * *
В коридоре Билли первым делом предупредила:
— Про Хэлен я ей ничего не говорила.
Я стиснула зубы и кивнула. Мы помолчали. Кора поправлялась, а Хэлен была мертва.
— Прости, Тесса.
— Тебе не за что извиняться. Это я виновата, не знаю, о чем только думала. Я не имела права скандалить.
— Я знаю, как тяжело бывает, когда расстаешься с близким человеком, — произнесла Билли.
— Особенно самым близким, — согласилась я.
— С тех пор как Бен позвонил мне и сказал, что Хэлен тоже погибла, я думаю о Кристофе, о себе и Коре. И о твоих словах.
— И я…
— Дай мне договорить, Тесса.
— Извини.
— Кристоф не заслужил нас с Корой. Хватит с меня этого позорища. Все кончено. Тесса, я ведь думала, что потеряю свою дочь! Она была такая вялая и бледная! Губы посинели, врачи бегали вокруг и кричали. Смотри. — Она приподняла волосы. Я и без того заметила несколько новых седых прядей. Билли постарела лет на десять. — Я буду помнить этот день до конца жизни. Я не имела права допустить, чтобы до такого дошло. Только теперь я поняла, что для меня важнее всего.
Найдя руку Билли, я пожала ее:
— По-моему, мы обе двигались по инерции.
Билли вскинула голову:
— Или не могли сняться с тормоза.
Я кивнула, снова соглашаясь с ней. Верно, хватит давить на тормоз.
Мы прошли мимо палаты, в которой рядами лежали больные дети, и как по команде отвели глаза.
— Я дала бы себя выпотрошить, если бы это помогло Коре, — призналась Билли. — Боль была бы гораздо терпимее той, что мучает меня до сих пор. Вместе со страхом.
Вдвоем мы пристроились на банкетке в коридоре, Билли взяла меня за руку, и мы посидели молча, слушая больничные шумы.
— Кристоф ее не любит, иначе примчался бы. За последние годы я натворила немало глупостей, но он… Отец называется — даже не удосужился позвонить… Не могу поверить, что Хэлен больше нет. Вот так живешь и не знаешь, что ждет тебя за поворотом…
Билли еще раз пожала мои пальцы и отпустила их.
— Я уже решила, — продолжала она. — Когда все кончится, я разрешу тебе подать на Кристофа в суд и потребовать то, что нам причитается. Не больше. Но и не меньше. — Она искоса взглянула на меня. — Впредь я не собираюсь довольствоваться крохами. Жизнь бесценна.
Я слушала и вся внутри сжималась от страха, сочувствовала Саше и тянулась к Бену. Он любит меня. Мы поженимся, нарожаем детей, и у меня будет своя семья. Я тоже не собираюсь довольствоваться крохами. Должно быть, я невольно улыбнулась.