— Ты чего? — спросила Билли.
— Просто рада, что в болезни Коры нашлись свои плюсы. Поверь мне, ты не пожалеешь о своем решении.
Билли пожала плечами:
— Тесса, мне никто не нужен, я счастлива, потому что у меня есть Кора, моя особенная девочка. Я хочу вернуться к нормальной жизни, а не найти мужчину. Если со временем у меня кто-то появится — прекрасно. А вообще от них одни неприятности, и, по-моему, овчинка не стоит выделки. Чего мне всегда хотелось, так это научиться играть на пианино. Пожалуй, начну. — Она повернулась ко мне: — А ты? Возьмешь себе близнецов?
Вопрос прямо в лоб.
— Э-э…
— Быть матерью-одиночкой нелегко, но ты об этом не пожалеешь.
Не пожалею. А как же «я дала бы себя выпотрошить»?..
— Сейчас я думаю только об одном — о похоронах, — уклонилась я от ответа.
— Мы поддержим тебя, что бы ты ни решила. Я, Фран, Бен. У тебя много друзей. Мы поможем, только позови.
А я собиралась разрушить нашу дружную компанию.
— Спасибо, Билли.
— Я тебе говорила, что ты чудо? — Билли взяла меня за плечи, не давая отвернуться. — Потому люди и тянутся к тебе.
— Спасибо, — повторила я — надеюсь, скромно.
— Мне стыдно за то, что я наговорила тебе в ресторане. Я же помню, что последние семь лет то и дело звала тебя на помощь.
От смущения я заерзала на банкетке.
— Честное слово! И правильно ты на меня наорала. Если уж говорить начистоту, настоящий отец Коры — не Кристоф, а ты. Нам просто повезло, что ты всегда была рядом. И близнецам повезло.
Я ждала прилива ликования, но не ощутила его. Было стыдно. Кто это чудо, кто она, эта незаменимая подруга, к которой тянутся люди? Во всяком случае, не разрушительница чужих семей. Не хищница, ворующая чужих мужей. Бывает ли безусловная дружба? Сомневаюсь. Преданность надо заслужить, тем она и ценна. Я уставилась на собственные ноги.
— Ты еще научишься принимать комплименты. — Билли неверно истолковала мою неловкость. — Ну, иди, побудь со своей крестницей, а я принесу пончиков.
— Давай, — отозвалась я, с облегчением возвращаясь на прочную почву.
Кора с усталым лицом полулежала на подушках, но при виде меня привстала и расцвела улыбкой.
— Как себя чувствуешь?
— Что?
— Как себя чувствуешь? — почти прокричала я.
Кора расхохоталась:
— Попалась!
— Хитрушка!
— А я учу язык глухих, — сообщила Кора.
— Правда?
— Как думаешь, что это? — Она положила руку на руку на уровне груди, как в русской пляске, подняла вверх пальцы руки, лежащей сверху, и пошевелила пальцами нижней.
— Ни за что не догадаюсь, — призналась я.
— Брехня!
Я рассмеялась.
— Это мне медсестра показала.
Я присела на край кровати. Палата была заставлена цветами, завалена книгами и плюшевыми медвежатами — о болезни Коры узнали все наши и поспешили привезти ей подарки. Я взяла медвежонка Паддингтона. «Коре с любовью от Бена и Саши». Я спешно положила его на место.