— На работу еду, — ответил я, чувствуя неладное. — Вот метро «Парк культуры» проезжаю.
— Остановись! — потребовала Настя. — И жди меня. Я через десять минут буду!
Наверное, сегодняшний день решил добить меня дурными новостями. Настя, сев ко мне в машину, посмотрела на меня глазами Календулова.
— Чего улыбаешься? — спросила она.
— Я не улыбаюсь, — ответил я. — Это гримаса уставшего человека.
— Сейчас у тебя будет гримаса подсудимого. На, читай!
С этими словами она протянула мне листок из ученической тетради. Я развернул его. Черным фломастером было написано следующее:
«Уважаемые господа академики! Обращается к вам младший научный сотрудник Чемоданов В. С. Надеюсь на ваше неподкупное благородство, ваше величие и искреннее стремление содействовать научно-техническому прогрессу. Я стал жертвой мошенничества. Проходимец и недоучка по фамилии Савельев, которого вы так любезно принимали в своем светлом обществе, обманным путем завладел самым ценным, что у меня есть, — моей диссертацией и, выдавая ее за свою, готовится к ее публичной защите. Я готов предстать пред вашим судом и в присутствии ученых и специалистов доказать свое авторство. Убедительно прошу вас помочь мне вывести на чистую воду мошенника и лжеученого Савельева, очистить храм науки от самозванца и прохиндея. Буду ждать вас у гардероба 14 февраля в 18.00».
— Где ты это взяла? — произнес я.
— Отец вчера из академии принес, — ответила Настя, нервным движением доставая из пачки сигарету. — Он висел на доске объявлений. Отец сразу же сорвал его, но неизвестно, успел ли кто-нибудь прочитать.
— Сегодня четырнадцатое? Значит, Чемоданов припрется в академию в шесть вечера. Старикан здорово ругался?
— Не то слово.
«Эта пьянь нанесла два удара сразу, — подумал я. — Пока без серьезных последствий. Но кто знает, что он предпримет сегодня вечером?»
— Мне это все надоело, — жестко сказала Настя.
— Что «все»?
— Вся эта грязная ложь.
Меня покоробило от этих слов.
— Ах, вот ты как заговорила! — с удивлением произнес я. — А разве ты забыла, ради чего вся эта грязная ложь затеяна? Чью прихоть я выполняю, занимаясь этой идиотской диссертацией?
— Подожди, не кричи, — сказала Настя, прикуривая от зажигалки. — Ты не дослушал главного. Отец отказывается от своего условия. Он говорит, что с этой защитой ты только его позоришь… В общем, он требует, чтобы ты немедленно прекратил заниматься диссертацией. Он согласен выдать меня за тебя хоть завтра.
И она резко повернула голову, чтобы увидеть на моем лице выражение беспредельного счастья. Увы, она увидела там другое выражение — какое бывает у человека, которому на голову упал кирпич. Я на некоторое время онемел. Такого поворота я даже предвидеть не мог. Профессор отказывается от зятя-кандидата. Замечательно! Но ведь я не отказываюсь от восьмисот тысяч долларов!