«Бедный отец, все так же мается, наверное». Девушка перевернулась на другой бок, тяжело вздохнула и уснула.
Утром, когда Гунчинхорло проснулась, нойон был уже на ногах,и она испугалась, что проспала.
— Простите меня, господин. Очень я обрадовалась вашему приезду, а сама, дура, уснула и бросила вас одного.
Нойон ничего не ответил, а сам подумал: «Да, из нее выйдет болтливая женщина». Ему хотелось спросить ее, чего она все боится. Может, люди запугали ее? Но он не решился начать серьезный разговор. Раньше нойону казалось, что он спит в одной юрте с младенцем. А теперь — совсем иначе...
«Денег изведешь на нее уйму! Нет уж, пусть все останется, как было. А то еще, не дай бог, нагуляет ребенка от какого-нибудь проходимца да родит. А я его корми! Да еще вырастет — наследником захочет стать. Получится из него какой-нибудь дзанги[Дзанги — низший должностной чин.], и будет он считать себя человеком благородного происхождения, заведет дорогую трубку, отличного коня, красавицу жену! А уж если пару иностранных слов выучит, то подай ему и почет и уважение!» Так думал старый нойон, хотя в душе признавал, что и сам-то взял эту девушку, чтобы показать столичным друзьям: смотрите, мол, какой я еще молодец, умирать не собираюсь! А кроме того, Га-гун вообще питал слабость к женской красоте и любил послушать хорошее пение.
— Вот уже несколько лет вы, господин, не оставляете меня своими милостями. Но я, кажется, ничем не могу угодить вам, — обратилась девушка к нойону. — Сделайте милость, отпустите меня домой. Всю жизнь буду за вас молиться!
Нойон совершенно не ожидал этого. Просьба девушки поставила его в тупик.
— Об этом, дочка, надо подумать, — сказал он.
«Ну отпущу я ее, ведь пропадет! Куда она денется, бедняжка? А то еще, пожалуй, найдет себе другого покровителя. Нет, не отпущу. Да и привязался я к ней душой».
После завтрака Га-нойон решил сходить в монастырь Гандан, посоветоваться с ламами, и они ему сказали:
— Не избежать того, что предопределено свыше. Если эта женщина понесла от тебя, жени на ней кого-нибудь из слуг да отправь ее в свое кочевье. Не будет тебе добра, если возьмешь ее в жены. Молись всевышнему и не оставляй добром ближних своих. У тебя есть предназначенная богом жена благородной крови. Чего же тебе еще желать, благодетель нойон? Рядом с тобой женщина, одержимая злыми духами, и это может плохо отразиться на здоровье твоей супруги. Не подвергай ее страданиям, обуздай свою плоть! Молись усердно, сын наш.
Однако Га-нойон никак не мог примириться с мыслью, что он потеряет Гунчинхорло, что она может достаться другому. Ведь он столько сделал для нее! А может, она, благодарная за его доброту, и не откажет ему... И нойон тешил себя надеждой. «Конечно, когда жена узнает о моей связи, это отравит ей жизнь. Она умрет, если узнает, что я все свое богатство готов отдать этой девчонке. А если сговориться с Очир-бээсом да попросить его пригнать в город немного скота? Ведь так или иначе в конце концов все откроется. Жена хоть и старуха уже, а все же близкий и верный человек. И потом, не послушаешься совета лам-наставников — жди беды. Может, отдать ее в самом деле за кого-нибудь из слуг? Но ведь в столице я бывал с ней всюду, надо мной люди смеяться начнут: слуга отбил девушку у господина. Нет, надо все-таки с ней...»