Бабы принесли не одно, а два. Солдат налил в них десять страшных ковшей.
— Даша, Катя, угощайте служивых.
Бабы понесли спирт. Воинский посмотрел им вслед, хотел что‑то сказать, но… махнул рукой.
— Максимыч, вперегонки!.. Промнем лошадок! — предложил ему начальник милиции.
— Про–ромять… да–а. — согласился воинский.
Они стегнули лошадей и умчались. Солдат снова вспомнил про комиссара, который остался один.
— Ваша очередь, господин комиссар, — поднес он к нему ковш.
— Отстать! — притопнул Шторх.
Солдат опять стоял с ковшом спирта, не зная, что делать. Герман Шторх отвернулся и смотрел на свой отряд. Солдаты кружками черпали спирт. Возле них чуть не вся деревня. Играла гармоника, плясали, пели.
У Шторха испуганное лицо. Он только сейчас понял, что теперь и защиты искать ему не у кого.
— Что с ним делать? — обратился солдат к мужикам. — Не пьет!
Запьяневший старик приблизился к комиссару, потрогал его тулуп и невесть с чего спросил:
— А как оно, господин хороший, это… учре–учре…
— …дительное, — подсказали ему.
— Оно, — улыбнулся мужик. — Теперь вроде выбрато?
— Избрано, — брезгливо ответил комиссар.
— А с землицей… как?
— Воля Учредительного собрания.
— Ишь ты воля–а. А мы, дураки–мужики, думаем, как бы оно малость не запоздало… Ма–а-алость, — вдруг ехидно и певуче протянул мужик, подмигнув. — Чу–уть, чуть!.. Одну то есть к–крошку!
— Значит, отказная? — сердито спросил солдат. — Брезгаете народом? Русску богоро–одицу не чти–ите?! — вдруг завопил он чуть не со слезой. — Мужики, что делать?
— Заставить! — раздалось вокруг.
Комиссар побледнел. Тут я вступился:
— Почему ковш? Хватит чайной чашки.
Три мужика решительно направились к Герману Шторху. Он бросился от них в сторону, но его схватили за тулуп. Один протянул ему ковш. Комиссар помертвел.
— Это шутка или?..
— Аким, держи, заставим, — подошел солдат.
— Я–а-а… вас под су–уд! — диким голосом завопил комиссар.
— Ишь, чего–о. Всем Казанска — мать, а немцу вроде мачеха? Нашей простотой помыкает. Пе–ей! — приказал солдат.
Комиссар молча принял ковш.
— До дна! — сказали мужики. — Духу набери.
Комиссар начал пить. Пил долго и мучительно. Вдруг качнулся, ковш выпал из рук, и он, как сноп, повалился. Мужики тут же подняли его.
— С–слабова–ат. Видимо, в самом деле непьющий, — проговорил солдат, укладывая комиссара в сани.