Алан быстро прикинул.
— Пожалуй, я могу. — И поспешил поправиться: — Во всяком случае, я хочу сказать «спасибо».
— Отлично.
— Я полагаю, твоему дедушке известно, что сегодня утром будет слушание по делу Дюваля, — вставил он.
— По-моему, он об этом и хочет поговорить, — сказала Шэрон. — Сколько тебя ждать?
— Я буду через полчаса.
Одеваясь, он все-таки съел яйцо.
Дворецкий в особняке на Юго-Западной Марин-драйв, по-прежнему двигавшийся так, словно у него болели ноги, провел Алана в просторную столовую со стенами, как и в главном вестибюле, выложенными обтянутыми полотном панелями. Алан увидел, что длинный дубовый обеденный стол накрыт на троих, со сверкающим серебром и белоснежными салфетками. На серванте резного дуба стояло несколько накрытых крышками блюд — по всей вероятности, с завтраком. Дворецкий объявил:
— Сенатор и мисс Деверо через минуту присоединятся к вам, сэр.
— Благодарю, — сказал Алан.
В ожидании он прошелся по комнате к окнам с занавесями из камчатной ткани, выходившими на широкую реку Фрейзер, что текла в сотне футов внизу. Посмотрев вниз, он увидел большие краны для подъема бревен, на которых играли пробившиеся сквозь утренний туман солнечные лучи. «Источник богатства этого дома, — подумал он, — и других подобных ему».
— С добрым утром, мой мальчик.
Сенатор Деверо стоял в дверях с Шэрон. Алан повернулся к ним лицом.
Как и в прошлый раз, голос сенатора звучал слабо. Сегодня он тяжело опирался на палку, а с другой стороны Шэрон поддерживала его под руку. Она тепло улыбнулась Алану. Он снова почувствовал, как при виде ее у него перехватывает дыхание.
— С добрым утром, сэр, — сказал Алан. Он отодвинул стул, и Шэрон помогла своему дедушке сесть. — Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете.
— Великолепно, благодарю вас. — Голос тотчас зазвенел, как прежде. — Моя единственная беда — то, что периодически я чувствую anno Domini[22]. — Он окинул взглядом Шэрон и Алана, севших с ним за стол. — Даже вы, молодые люди, станете со временем от этого страдать.
Дворецкий бесшумно вновь появился и начал перекладывать завтрак с блюд на подогретые тарелки. Там были яйца по-флорентийски и омлеты. Алан выбрал яйцо по-флорентийски.
— Если хочешь, можно сварить тебе яйцо, — предложила заботливая Шэрон.
— Нет, спасибо! — Алан посмотрел на лежавшую на тарелке большую порцию. — Я ем дома вареные яйца только потому, что умею хорошо кипятить воду.
— Вы действительно опытный кипятильщик, — заметил сенатор. — И не только воды. — И добавил: — Я обнаружил, что ваше кипячение привело к неожиданному результату.