МАУРИСЬО. Надо сделать усилие. В наши дни английский язык приобрел такое значение, что даже янки вынуждены его изучать.
ИЗАБЕЛЛА. О yes, yes, yes!
МАУРИСЬО. Ты смеешься надо мной?
ИЗАБЕЛЛА. Над учителем? Что ты! Я никогда бы себе не позволила!
МАУРИСЬО. Ну, не иронизируй! Что это с тобой? Ты вдруг стала на меня как-то иначе смотреть. Ты совсем другая сейчас.
ИЗАБЕЛЛА. Может быть, это ты для меня стал другим. (Подходит к нему, говорит дружески.) Послушай, Маурисьо. Помнишь, ты мне сказал, что твой имитатор поет лучше, чем настоящий соловей? Ты серьезно это говорил, да?
МАУРИСЬО. Совершенно серьезно. Какая-то птичка… Какая бы она чудесная ни была, ей не сравняться с артистом.
ИЗАБЕЛЛА. Тогда, значит, ты, правда, веришь, что искусство важнее, чем жизнь?
МАУРИСЬО. Это всегда так. Посмотри на тот палисандр, там в саду. Он теперь значит что-то, потому что от него тень и он цветет. А завтра он умрет, как умирают деревья: стоя и молча, и никто не вспомнит о нем. Вот если бы его написал великий художник, он жил бы вечно. Ты еще что-нибудь хочешь спросить?
ИЗАБЕЛЛА. Нет, ничего. Это все, что я хотела знать. (Идет к лестнице.)
МАУРИСЬО. Постой! До сих пор я указывал на ошибки. Будет несправедливо, если я не скажу об удачах.
ИЗАБЕЛЛА. Удачи тоже были? Ну что ж, это неплохо.
МАУРИСЬО. Одна особенно: этот трюк, чтоб не играть на рояле.
ИЗАБЕЛЛА. А, раненая рука… Тебе понравилось?
МАУРИСЬО. Я бы и сам не сделал лучше. Чем ты нарисовала кровь? Помадой?
ИЗАБЕЛЛА. Помадой.
МАУРИСЬО. Я сразу догадался. Поздравляю! (Пожимает ей руку.) Что с тобой?
Изабелла вскрикивает, отдергивает руку. Маурисьо смотрит на нее удивленно.
ИЗАБЕЛЛА. Ничего… так, нервы. (Идет к лестнице.)
Маурисьо резко останавливает ее и сдергивает повязку.
МАУРИСЬО. Постой! Ты правда порезала руку?
ИЗАБЕЛЛА. Мне не пришло в голову, как еще можно сделать. Ведь ложь надо придумать. А правда — это так легко. Спокойной ночи. (Завязывает руку и идет по лестнице.)
МАУРИСЬО. Ты не обидишься, если я тебе кое-что скажу?
ИЗАБЕЛЛА. Говори.
МАУРИСЬО. У тебя слишком много сердца. Ты никогда не будешь настоящей актрисой.
ИЗАБЕЛЛА. Спасибо. Это самое лучшее, что ты сказал мне за сегодняшний вечер. (Идет по лестнице, останавливается.) А ты не обидишься, если я тебе тоже кое-что скажу?
МАУРИСЬО. Говори.
ИЗАБЕЛЛА. Если когда-нибудь исчезнут все деревья, и останется только одно… я бы хотела, чтобы это был тот палисандр. Прощаешь?
МАУРИСЬО. Прощаю.
ИЗАБЕЛЛА. Спокойной ночи, Маурисьо.
МАУРИСЬО. До завтра… Марта-Изабелла. (Опершись на перила, смотрит ей вслед. Наверху бьют часы.)