Та же комната. Прошло несколько дней. Вечер. Сцена пуста. Телефонный звонок, вбегает горничная. Маурисьо спускается по лестнице.
ФЕЛИСА. Алло! Что? Да нет же, сеньора, вы опять ошиблись. Не стоит.
МАУРИСЬО. Кто это?
ФЕЛИСА. Ошиблись номером. Вот уже третий раз — один и тот же голос, и все одних спрашивает.
МАУРИСЬО. Что-нибудь на линии. Кого они спрашивают?
ФЕЛИСА. Да улицу Аромос два, четыре, четыре, восемь. Подумать только, совсем в другом конце!
Маурисьо берет яблоко из вазы, вытирает рукавом и ест.
Сеньору что-нибудь нужно?
МАУРИСЬО. Нет, спасибо.
ФЕЛИСА. А то я принесу ножик и тарелку.
МАУРИСЬО. Что вы! Если его резать и есть на тарелке, это будет блюдо. А так — это неживая природа. Натюрморт.
ФЕЛИСА. Как вы сказали?
МАУРИСЬО. Неважно, Фелиса. Можете идти.
ФЕЛИСА. К вашим услугам, сеньор.
Маурисьо ждет, пока она выйдет, потом идет к телефону. Говорит, не переставая есть яблоко.
МАУРИСЬО. Алло! Элена? Ну, конечно, я понял. Есть новости? Ага! Надеюсь, Ф-48 доволен, что прибывают эти два греческих судна. Его любимый язык. Только, ради бога, пусть не говорит матросам о Парфеноне! Тут все превосходно. Кроме первого вечера. Да, были ошибки. Но теперь — как по маслу! Бабушка просто прелесть. Лучше не выберешь. Кто, Изабелла? Счастлива, и с каждым днем работает все лучше. Будет прекрасный работник. Она бы хотела, чтобы мы тут навсегда остались. Но, по-моему, вполне достаточно. Пришло время опустить занавес. Приготовьте телеграмму из Канады. Диктую текст: «Проект дешевые дома рабочий квартал принят точка необходимо присутствие срочно». Подпись… Гамильтон. Повторите. Так. Пусть придет завтра пораньше… А к вечеру — два фальшивых билета на самолет. Больше ничего. Спасибо, Элена. До завтра. (Вешает трубку, идет в сад, насвистывая свою песенку.)
Слева входит бабушка, она очень взволнована. За ней идет Хеновева.
БАБУШКА. Нет, нет. Хеновева, этого не может быть! Сколько я ни думаю, никак не могу поверить. Ты не ошиблась?
ХЕНОВЕВА. Сама бы не хотела верить. Но когда я вам говорю, что видела своими глазами…
БАБУШКА. Почему ты мне раньше не сказала?
ХЕНОВЕВА. Правду сказать, побоялась. Дела-то такие деликатные. Если бы сеньора меня совсем не замучила вопросами, я бы ни словечка не вымолвила.
БАБУШКА. И очень плохо. Это надо сразу выяснить, и чем скорее, тем лучше.
ХЕНОВЕВА. А, может, я впрямь ошиблась?
БАБУШКА. Не одна ты заметила. Я все эти дни наблюдаю, и все выходит одно. Мне сердце говорило, у нас что-то неладно.
ХЕНОВЕВА. Так сеньора тоже замечала?
БАБУШКА. С первой же ночи. Знаешь — тут посмотрит не так, там слово какое-нибудь. Но я что угодно могла подумать, только не это. Где Изабелла?