Когда Исабель уже не знала, что ей еще предпринять, чтобы наконец успокоить свою дочь, в дверь дома постучали.
— Добраго вам дня. Я…
Под проливным дождем, пытаясь заглушить голосом раскат грома, стояла и что-то говорила незнакомая женщина.
— Извините, но мне сейчас не до вас.
Она уж слишком торопилась к своей дочке, чтобы позволить себе разговаривать с этой незнакомкой хотя бы чуть дольше, и уже собиралась захлопнуть дверь. Однако эта женщина, заглянув поверх плеча Исабель внутрь дома, откуда доносился надрывный плач ребенка, вдруг затараторила:
— Этот рибенок… У него балят уши?
Уже давно никто не проявлял никакой заботы ни о самой Исабель, ни о ее дочери. Этот интерес незнакомки — пусть даже это и было самое обыкновенное любопытство — вызвал у Исабель желание броситься женщине на шею и расплакаться.
— Нет… Не знаю. По правде говоря, я не знаю. У нее высокая температура, и она все время плачет… — объяснила она встревоженным голосом.
— Папробуйте капнуть ей нескалька капель сока чиснока и паставьте ей кампресс, — очень громко произнесла, сопровождая свои слова жестами, женщина, которой опять пришлось перекрикивать раскат грома.
Исабель растерянно посмотрела на женщину, плохо соображая из-за шума ливня и раздающегося из глубины дома плача. Ее нервы были уже слишком расшатаны, а ее сила воли — подавлена охватившим ее отчаянием. Эти примитивные по своему содержанию советы показались ей нелепыми.
— Сока чеснока? Но…
Ребенок все плакал и плакал, а дождь все шел и шел и не собирался заканчиваться. Белая вспышка молнии прорезала небо, а затем раздался еще один оглушительный раскат грома.
— Заходите, пожалуйста, в дом. Вы совсем промокли, — наконец сдалась Исабель.
Когда она закрыла дверь и шум дождя стал уже не таким громким, она почувствовала некоторое облегчение. Теперь она уже могла соображать лучше.
— Кагда младенцы плачат так надрывно, это абычно бывает из-за того, что у них балят уши. Уши у них, бидняжек, васпаляются и балят очень-очень сильно. Чтобы облехчить эту боль, надо прилажить что-небудь теплое. Вот увидите, что стоит толька капнуть несколька капель сока чиснока и паставить малочный кампресс — и рибенку палегчает.
Исабель прошла в гостиную, а вслед за ней туда вошла и незнакомка. Ручки и ножки девочки торчали из колыбели, совершая конвульсивные движения в такт плачу. Исабель взяла дочку на руки и, прижав ее горячее и вспотевшее тельце к своей груди, нежно поцеловала ее в головку с мягкими волосиками.
— Если хочете, я и сама могу это пригатовить. Я так делала больше чем сто раз.