Бездорожью не было конца и края, и я не понимала, как Вика вообще может ориентироваться здесь? Ближе к вечеру мы все же подъехали к подножию крутой горы, где был разбит лагерь ученых. Я вышла из машины и с интересом огляделась. Здесь было установлено около тридцати палаток. Целый город! К дереву, у которого мы остановились, была приделана металлическая мишень. Наши туристы здесь явно не скучали.
— Они стреляют из лука? — удивленно спросила я, с интересом разглядывая рваные дырочки в красном кружке — ни одного промаха!
— Из пневмо лука и арбалетов, — уточнила Вика, осматриваясь. — Одно хобби на всех.
Я улыбнулась, мой страх отступал, в лагере все было спокойно.
— Нужно найти Влада, — сказала я, уже чувствуя себя виноватой перед Викой за то, что не послушала ее.
У палаток сновали мужчины, занимаясь разными делами. Одни удивленно смотрели на нас, другие приветливо махали Вике рукой и громко окликали ее.
— Ну, что? Что я тебе говорила? — зашипела Вика, размахивая руками в ответ. — Все нормально! А вот кому-то сейчас реально не поздоровится! И это буду не я!
Я согласно кивнула, признавая ее правоту. Виктория подтолкнула меня в спину и пошла к мужчинам у костра. Здесь были друзья Влада, которых я видела раньше и несколько незнакомцев. Из одной палатки выглянул Влад и, заметив нас, удивленно ахнул.
— Эй, что за произвол?! — возмущенно воскликнул он, спеша нам навстречу. — Я где вас обеих оставил?! Виктория?!
Вика сделала невинные глаза и кивнула на меня, как и обещала:
— Это все она, Влад. Уж очень беспокоилась.
Он перевел на меня сверкающий гневный взгляд, а я не смогла сдержать своей радости и обвила его шею руками.
— Прости, мне казалось, что с вами тут беда. Мы уедем, не будем мешать.… Наверное, завтра, ведь уже темнеет.
Мой дядя смутился и пробормотал:
— Ты из меня веревки вьешь, негодница! — Но тон его теперь был благодушным, из чего я сделала вывод, что переночевать нам здесь все-таки разрешается.
Быстро сгущались сумерки. Виктория взяла на себя обязанности по приготовлению ужина и возилась у костра, я же сидела в палатке вместе с Владом. Он все еще сокрушался из-за моего непослушания и грозился отправить меня к отцу, но, думаю, он говорил это не всерьез. Мне приходилось без конца оправдываться, я, то и дело, твердила Владу о нехороших предчувствиях и страхах, теперь полностью признавая всю их нелепость.