Мы поболтали немного о том, что сезон начался и в конце недели нужно вытащить из подвала шестьдесят кресел, чтобы поставить их на террасу. Потом я пошел с ним вместе на кухню.
Всю свою жизнь я ел тосты, горячие бутерброды и пиццу. Я люблю смотреть, как Тони готовит. Кастрюли сами бегут к нему, а овощи — просто танцуют.
Он поставил жариться голубятину вместе с порезанными ровными квадратиками сельдереем, луком и морковью. Добавил несколько крупных долек чеснока.
— Я оставлю одного голубя для нас, — сказал он мне, — а пока ты будешь пускать слюни, словно боксер. Придется подождать, пока все они пообедают. Я сам был точно таким же простофилей, как голубь, когда мне было двадцать лет, неудивительно, что я так классно их готовлю. Я играл в карты один против всех, они обжуливали меня как хотели, а я и не подозревал и оставлял там все свои деньги.
Самый страшный враг Тони — игра, он играет во все, что угодно: в карты, шары, на бегах, в казино. Везде, где только можно проиграть душу и последнюю рубашку. Он не раз заводил собственное дело и даже процветал, но всякий раз все спускал в карты. Истинный игрок.
Когда мы решили вместе открыть ресторан, он мне сказал: «Ты мне не нужен, мне вообще никто не нужен, свое ремесло я и так знаю вдоль и поперек. Меня просто нужно держать в узде. Когда этот демон опять овладеет мной, пинками под зад гони меня на кухню. Это болезнь, Поль… Из-за нее вся моя жизнь пошла прахом, она отняла у меня жену… У меня остался только Моцарт».
Моцарт — это его собака, дворняга, которая ходит за ним, как родная мать. Я никогда не видел Моцарта без Тони.
— Теперь уже никто не играет в покер по-настоящему, — продолжил он, добавляя в голубятину коньяк, — денег стало меньше, да и сколько из-за этого произошло смертей. С кем я тогда играл — такими же простофилями, как я, а в основном со всякой шпаной из марсельских группировок. Они сначала выигрывали деньги в автоматы, а потом отрывались по полной на 11[1].
Чтобы играть в покер, одного умения мало, надо еще иметь деньги. Но, знаешь, покер — это, пожалуй, лучшее, что у меня было в жизни.
Стоит ему заговорить о карточных столах, как он загорается, ну а уж если берет в руки карты… И я точно знаю, хоть он и не признается, что раза два в неделю он туда наведывается, до того как мы начинаем подавать ужин.
Он начал готовить соус на основе голубиных косточек, по-китайски, как его учили в школе. Так, как никто не умеет. Ловкими пальцами истинного игрока. Посетители будут потрясены. У меня текли слюни, как у бульдога. Он взбил соус, добавив масло. Запах мяса зазывал клиентов даже с другой стороны площади. Вышла продавщица из ювелирного магазина. Она посылала нам улыбки.