И еще одна дама из хорошей семьи, дочь посла, которая работала во время войны санитаркой и участвовала в Сопротивлении, увлеклась модой и занялась издательской деятельностью. Это Эдмонда Шарль-Ру[15]. В 1947 году она отвечала в журнале «Vogue» на письма читательниц, а через несколько лет возглавила журнал и кардинально изменила его стиль.
Елена познакомилась с Эдмондой в кабинете главного редактора «Vogue» Мишеля де Брюнофф. Несмотря на полувековую разницу в возрасте, они быстро подружились, и целых двадцать лет ничто не омрачало их взаимной привязанности. Эдмонда Шарль-Ру вспоминала с нежностью и восхищением о «невысокой, крепко сбитой женщине, обладавшей ярко выраженными польскими и еврейскими чертами, отважной, благородной, восприимчивой, своеобразно оценивающей жизнь и людей, любившей, чтобы все было all right («отлично») и too much («чрезмерно»)».
— Именно Елена Рубинштейн открыла во мне писательский дар, — признавалась она. — Мадам заставила меня заняться творчеством, вручив ключи от крошечного домика близ мельницы в Комб-ля-Виль, дабы я работала в тишине и покое. В течение двух лет я проводила там каждые выходные. Там я начала свой первый роман «Забыть Палермо». Елена заботилась обо всех своих родных: Мале, Хоресе, сестрах. Мы с ней виделись каждый раз, как она приезжала в Париж. Вместе обедали, вместе посещали мастерские ее любимых художников и картинные галереи. В то время денег у меня не было, и Елена подарила мне множество дорогих вещей: жемчужное ожерелье, норку… Ее внимание и забота очень меня поддерживали.
Елена действительно была от природы щедрой, умела открывать таланты и помогать даровитым людям, но порой проявляла черствость и скаредность. Она проклинала Оскара, вздумавшего помогать всем беженцам, знакомым и абсолютно чужим, и при этом обеспечивала жильем, питанием, одеждой, рабочими местами многочисленных дальних родственников, выживших во время войны. Мадам сама выбирала, кого поощрять и кому сострадать.
Война закончилась, но в обществе по-прежнему царил разлад. Демобилизованным солдатам было трудно жить в мире и согласии с прежними женами после долгой разлуки. Многие требовали развода. В то же время супружеская пара, вернее, семья представлялась основной опорой государства. Генерал де Голль обратился к согражданам с пламенным призывом к восстановлению величия Франции. Последовал беби-бум, и с 1946 по 1950 год родилось более 860 тысяч детей, да и в последующее десятилетие рождаемость не снижалась.
Мужчины занялись мирным трудом, и женщины сразу лишились работы. Жестокий закон равновесия. До середины шестидесятых положение женщин оставалось нестабильным. Производители товаров и рекламодатели обращались в первую очередь к домохозяйкам, которые чистили, мыли, скоблили, стирали и гладили с утра до ночи.