— Горилика, — вздохнул я, — наш брак — дело случая. Если судьбе будет угодно — что ж, я с радостью стану твоим мужем, но пока еще есть шанс разорвать связывающие нас узы, пусть все остается по-прежнему. И потом, мне казалось, что ты любишь Успела. Или я не прав?
— Я уже не знаю, — Горилика сползла с кресла и устроилась рядом со мной, положив голову мне на плечо. — Он хороший, но какой-то… глупый. Вот зачем он опять полез во дворец? Я и в первый раз его отговаривала, ведь мы могли встречаться в саду, недалеко от маминого склепа. Там в заборе есть небольшая щель. Через нее видно заброшенный дворик, в котором он тренировался. Мы часами могли разговаривать, и никто бы его не поймал: если мы слышали, что кто-то идет, он просто перебирался через ограду парка. Если бы он хотел причинить мне вред, он мог бы сделать это уже тогда. Но зачем он пытался попасть во дворец?
Этот же вопрос беспокоил и меня. Разумеется, я ни секунды не верил, что Горилика интересовала парня не только как собеседник, но лезть во дворец было действительно верхом глупости. Если только кто-то не обещал ему помочь. Например, лекарь, или тот человек, который ему покровительствовал.
— Кто-то ему это посоветовал, — я обнял принцессу за плечи. — Завтра рано утром мы пойдем к Успелу в темницу. Если мы убедим его рассказать, где он взял серьги, Визариус наверняка его освободит.
— Правда? Спасибо тебе! Я всегда знала, что ты самый лучший!
В голосе девушки звучало столько доверия, что мне стало неловко. Я намеревался использовать ее, чтобы получить информацию от Успела, а потом использовать уже его в качестве вьючного животного. Нам предстоял долгий путь, а здоровенный парень вполне мог пригодиться в дороге. И бросить, если что, не жалко.
— Давай спать, — я помог юной супруге подняться и чмокнул ее в макушку. — Завтра будет тяжелый день, а потом очень долгая бессонная ночь.
После долгих споров, маги пришли к единой схеме деления стихий. Две старшие — жизнь и Смерть, и четыре младшие — огонь, вода, земля и воздух. Каждое существо, обладающее душой, взаимодействует со всеми этими стихиями, но тяготеет лишь к одной. По статистике, наибольшее число разумных и полуразумных существ тяготеет к стихии земли. Наименьшее — к стихии жизни. Адепты — разумные существа, имеющие прочную двустороннюю связь с доминирующей стихией.
Белая книга. Том 1.
На допрос Горилику я брать все же не стал, решив придержать ее как главный козырь. Если одноглазый Шоли и Визариус не сумеют его разговорить, тогда приведу принцессу. Пока же мы вчетвером разместились в небольшой пыточной, и занимались каждый своим делом. Шоли раскалял на жаровне клещи, и вид у него был такой сосредоточенный, будто он боялся, что инструмент подгорит. Визариус крутил в руках острый штырь и оценивающе рассматривал Успела. Парень был крепко прикручен к железному стулу, вмурованному в пол, и только дергал головой, когда штырь пролетал в сантиметре от его носа. Я же сидел на письменном столе и просматривал документы, любезно предоставленные мне Начальником Дворцовой стражи. В первой папке было дело Успела. Я быстро пролистал его и отложил. Ничего интересного в нем не было. Вторая папка была значительно толще — это было дело придворного лекаря. Дело было сшито "под кирпич", то есть бумаг в нем было много, а информации удручающе мало. Имя лекаря мне решительно ничего не говорило, но, рассматривая его портрет, я все больше убеждался, что где-то его видел. Эта большая голова с маленькой хитрой мордочкой определенно была мне знакома. Я ногой пододвинул к себе одну из жаровен, и начал методично просматривать документы, содержащиеся в папке. Лишние бросал на красные угли. Эскамор оглянулся, видимо, почувствовав запах дыма, и вопросительно посмотрел на меня.