– Мне все равно.
– Может, честь и традиции для тебя ничего не значат, но…
– Это нечестно, Адхам. – Она встала с постели, не в силах лежать рядом с ним, когда так сильно злилась. – В ту ночь я была не одна.
– Я не говорю о той ночи.
– Но именно о ней идет речь. Именно там собака зарыта!
– Не ты ли говорила, что нам нужно как можно скорее забыть об этом? И сейчас, когда тебе хочется поспорить, ты снова поднимаешь эту тему.
– Что ж, может быть, я не знаю, что с этим делать – со всем этим. Я… Я так растеряна. И мы только что… только что разделили ночь любви, и ты хочешь, чтобы я ушла?! – Ей хотелось кричать от бессилия.
– Просто уходи, Изабелла, – проговорил он сквозь зубы, взгляд его темных глаз предрекал угрозу.
– Мною нельзя помыкать – я думала, ты уже понял это.
Он встал с кровати, не соизволив прикрыться. Ей стало жарко от вида его нагого тела, несмотря на всю злость, которая бушевала внутри.
– Ты так молода, – начал он. – И все принимаешь близко к сердцу. Я думаю о твоей репутации. Стране, ее более консервативной части, нужна невинная принцесса, и я не хочу, чтобы народу было стыдно от грязных разговоров об их шейхе. Прислуга молчит о распутных секретах, проявляя преданность, только в обмен на деньги.
– Но мы скоро поженимся. Все не так, как если бы…
– Как если бы мы переспали, когда ты все еще была обручена с моим братом? Не думай, что нам удалось избежать подобных сплетен. Это одна из причин, по которой мы остались здесь и не вернулись в Мальядид. Пресса в городе – словно бешеные псы, сплетни летают повсюду. Хассан в открытую заявил о своем желании жениться по любви, а вот наши отношения являются источником повышенного интереса. Я действительно хочу защитить твою репутацию.
– Может, я не хочу, чтобы ты защищал мою репутацию, – бросила она, не подумав.
– Ты слишком эмоциональна, – произнес он низким голосом.
– А ты черств как сухарь.
– Так лучше, – ответил Адхам, отворачиваясь к окну, сквозь которое падал лунный свет, освещая его высокие скулы и мужественный подбородок.
– Не думаю.
Изабелла резко нагнулась, подняла халат. Затягивая пояс, она сильно смутилась. Почему-то одеваться перед ним и уходить из комнаты осторожными шагами было гораздо сложнее, чем раздеваться.
Для нее это было ночью любви, для него – всего лишь удовлетворением своего либидо.
Как странно – после мгновений близости она еще сильнее отдалилась от него.
– Еще одно подтверждение твоей наивности, – заметил он твердо, непреклонно.
– Я далеко не наивна, Адхам, – ответила она дрожащим голосом. – Ты очень постарался, чтобы отбить у меня все простодушие.