— Но почему, Илья? Вам-то что мешает нормально отдохнуть? — для нее отдых, видимо, заключался в возможности прошвырнуться по ночным кабакам. — Вы же не женаты?
Чтобы отвязаться от прилипчивой особы, он доверительно сказал, на всякий случай крепко придерживая разделявшую их калитку, дабы остаться в безопасности:
— Пока нет, но собираюсь. К Новому году.
Соседка скептически скривила ярко накрашенные губки.
— И что, уже невеста есть на примете?
Илья растянул рот в слабом подобии ухмылки.
— Есть, конечно.
Женщина, выставив вперед симпатичную круглую коленку, по-житейски мудро предложила:
— Но тогда перед потерей свободы тем более надо оторваться по полной программе!
Он смерил ее снисходительным взглядом, недоумевая, почему к нему так и липнут дамочки подобного сорта. Что в нем такого для них притягательного? Они-то ему совершенно не импонируют.
Беззастенчиво ухмыльнулся, готовя убийственный ответ.
— Да после нее на других и смотреть не хочется. Красивая она очень.
Услышав о своей неполноценности, соседка оскорбленно выпрямила плечи, раздраженно попрощалась и ушла искать других, более сговорчивых, кавалеров.
Люда, стоявшая рядом, с удивлением повернулась к Зайцеву. Такого она от него не ожидала. Спросила, не скрывая заинтересованности:
— Ты что, это серьезно? Про невесту?
Тот торжественно кивнул, не меняя полупрезрительного выражения лица, предназначавшегося теперь ему самому.
— А чего врать? Невеста имеется. Только проблема в том, что я для нее женишок не подходящий. Ну да ладно, пойду в сад, поем еще персиков. Мне уезжать скоро, надо витаминизироваться. — И, не оглядываясь на сочувственно глядящих ему вслед друзей, ушел в самый конец сада.
Быстро стемнело. Окружающие сад остроконечные вершины гор слились с черным бархатным небом. Понять, что это небо, можно было лишь по крупным ярким звездам, мерцающим в вышине. Теплая южная ночь со всех сторон обволакивала ароматами незнакомых пряных трав и цветов.
Илья устроился под раскидистой яблоней, под тяжестью спелых плодов склонившую ветки до земли, образовав своеобразный шатер, и замер, уткнувшись подбородком в согнутые колени. Дышать было тяжело, день был на редкость жарким и зной еще стоял в воздухе, не остывая. Думать ни о чем не хотелось. Мечтать — тоже. О чем мечтать? Ему и так хорошо. Просто надо гнать от себя глупые фантазии, вот и всё. Рецепт простой, проще не бывает.
Чуть видневшийся из-за деревьев дом с греющими душу желтыми огоньками окон постепенно погрузился во тьму. Все легли спать. Но он упрямо продолжал сидеть на прогретой земле, не шевелясь. Ночь шептала истории на своем, непонятном людям языке. Он внимательно вслушивался во всё громче звучавшее пение то ли цикад, то ли лягушек, подсознательно надеясь на подсказанный природой выход из удручающего житейского тупика, в который ненароком угодил, но жизнерадостный хор не рассчитывал на непосвященных слушателей, он пел исключительно для себя.