Комната в верхнем этаже дворца мэра утратила всякий уют. Окна были наглухо закрыты черной бумагой, всюду лежали ценные инструменты и снаряжение — бинокли, противогазы и каски — то, чем нельзя было рисковать, Что касается дисциплины, то здесь она немного ослабла, словно офицеры знали, что послабления где-то должны быть, иначе вся машина застопорит. На столе ярким, резким светом горели два керосиновых фонаря, они бросали большие тени по стенам, а их шипение стояло в комнате, как некий звуковой фон.
Майор Хантер продолжал свою работу. Теперь чертежная доска всегда была у него наготове, потому что бомбы разрушали его постройки почти с той же быстротой, с какой он воздвигал их. Но майора Хантера это мало печалило, ибо строительная работа была для него второй жизнью, а строить здесь приходилось столько, что он еле справлялся с проектированием и планами. Хантер сидел за доской спиной к свету, его наугольник скользил вверх и вниз по чертежу, и карандаш тоже не бездействовал.
Лейтенант Прекл, все еще с рукой на перевязи, сидел за столом и читал иллюстрированный журнал. На другом конце стола лейтенант Тондер писал письмо. Он держал перо почти вертикально и время от времени поднимал голову и устремлял взгляд в потолок в поисках нужного слова.
Прекл перевернул страницу и сказал:
— С закрытыми глазами эту улицу вижу — каждый магазин. — Хантер провел еще несколько линий на чертеже, Тондер написал еще несколько слов. Прекл продолжал: — Вот здесь за углом — ресторан. Его на фотографии не видно — называется “Бурден”. — Хантер сказал, не поднимая глаз от доски: — Я его знаю. Там подавали замечательный кокиль.
— Ну, как же! — сказал Прекл. — Не только кокиль, там все было замечательное. А кофе?
Тондер посмотрел на него и сказал:
— Теперь ничего не подадут — ни кокиля, ни кофе.
— Ну, этого я не знаю, — сказал Прекл. — Подавали и будут подавать. А еще там была одна официантка… — он поднял руку — здоровую руку — и нарисовал фигуру официантки в воздухе. — Блондинка, вот такая, — и снова посмотрел на страницу. — У нее были какие-то необыкновенные глаза… То есть почему были?.. И сейчас, наверное, такие же… Влажные, со слезой, будто она только что плакала или смеялась.
Он посмотрел в потолок и негромко добавил: — Я как-то провел с ней ночь. Замечательная женщина! Сам не знаю, почему я чаще у нее не бывал. Интересно, там она или нет?
Тондер мрачно сказал:
— Может быть, и не там. Работает где-нибудь на фабрике.
Прекл засмеялся:
— Надеюсь, женщин у нас еще не нормируют.
— А почему бы и нет? — ответил Тондер.