– Мой господин, евнух не может врываться плотью в плоть женщины и сеять в ней свое семя. Но оскопить чувства куда сложнее. Она дорога мне, и я хочу сохранить ей жизнь. К тому же, руки, язык и уста у меня на месте. Как и глаза, что могут созерцать ее красоту.
Тассирийский принц поднялся и раскатисто захохотал, хлопая в ладоши.
– Холодный ум Фатиса не помешал ему влюбиться?! Ха-ха-ха!
Он подошел к рабу. Кергелен опять поклонился.
– Я лишь простой смертный, а сердечные недуги поражают подобных мне так же, как и всех остальных.
– Ну, допустим. Однако у нее другой хозяин. Он в совете, но верен мне и головы не лишится.
– Мой господин, у меня есть немалые сбережения. Я готов предоставить их вам для ее покупки.
– Ты хочешь меня оскорбить?
– Нет, что вы?! – испуганно поднял ладони Фатис.
– Тогда не смей думать, что у будущего императора Тассира Термилона нет денег, чтобы купить игрушку любимому рабу.
Принц улыбнулся и похлопал евнуха по плечу.
– Так и быть. Получишь девчонку. Даже закажу для тебя кожаный пояс со здоровенным каучуковым удом, чтобы было чем удивить ее в постели!
Он снова залился хохотом, да таким громким, что евнух встревожился, не услышат ли его обитатели погруженного в траур дворца. Принц прекратил смеяться так же резко, как и начал. Термилон выглядел серьезным и даже суровым.
– Но помни, – молвил он, пристально глядя рабу в глаза, – если она что-то поймет и раскроет рот, твоя голова, так же как и ее, украсит императорские ворота.
– Это я имел в виду, когда говорил, что поручусь за нее, мой господин.
– Что ж, будь по-твоему. А теперь помоги мне наконец разобраться в этом ворохе бумаг. Пока сюда не явился мой возлюбленный братец.
* * *
Ветер сгонял песчинки с вершин барханов, и те стелились по волнистым склонам шелковыми вуалями. Два коня с тремя всадниками медленно двигались на юго-восток. А палящее солнце уже простирало к ним безжалостные щупальца.
– Это и есть Море Зноя? – изможденным голосом спросил Уильям Мортигорн.
– Нет, – мотнул головой сир Нордвуд, сидевший впереди него на том же коне. – Море Зноя много южней. Это, если не ошибаюсь, Золотые Пески. Тоже пустыня, но лишь крохотное подобие Моря Зноя.
– Слабое утешение.
– За Золотыми Песками Каменные Рощи. А за ними – Ариатрийские горы. Это граница Тассирии и Виргамнирии. Так мы окажемся на земле злейших врагов оскорбленной нами империи.
– «Нами», – скривился Уильям и повернулся назад, в сторону коня, на котором ехал Леон.
Принц повесил голову и раскачивался в седле в такт шагам изможденного зноем и жаждой животного. Лошадям здесь приходилось куда тяжелее, чем верблюдам.