Слепец. Ограниченный тупица. Томас рассматривал конюшни. Почему он был уверен, что знает все лучше других? Думал, что лишь у него одного есть глаза и уши. Будто он один умеет видеть то, что нужно! Он бы уберег себя и всех их от неоправданного риска, если бы только прислушался к словам Джеймса и положился на ум его людей! Но нет. В его мыслях была только Кэт. А стоило проверить слова главного конюшего Фаррелла и Верзилы Хэма. Нужно было думать головой!
— Давно он вас покинул?
— Не вернулся сегодня утром, после того как ему выпало идти ночью патрулем. Я поставил своих ребят в охрану, в помощь людям вашего брата, виконта. Нужны были обученные ребята. А ваш приятель, Баррингтон, как раз служил в армии. Ветеран, как я уже сказал, хотя у него только одна годная рука.
Похоже, и Беркстед усвоил, что прятаться надо на виду у всех. И второе правило — скрыть прошлое, взяв другое имя.
— Гореть ему в аду. Значит, он вооружен? Это тот, кого мы ищем, Верзила Хэм!
— Стрелок? — Верзила Хэм презрительно фыркнул. — Там, на лужайке? Не знаю, не знаю, молодой сэр. Право же, как это может быть? Он может управиться с каретным пистолетом, но не больше. У него только одна здоровая рука. Даже навоз убрать толком не может. Сущая благотворительность, что его держали в конюшне. Но меткий стрелок с длинноствольным пистолетом? Быть такого не может. Ему просто не удержать такой пистолет, не так ли?
Но это как раз объясняло, почему выстрелы были со стороны живой изгороди. Беркстеду нужно было опереться дулом о сучок или ветку. Зато ему было трудно перезарядить пистолет. Скорее всего их у него было два, и второй выстрел был сделан из каретного пистолета. Такой выстрел смертелен, если стрелять с близкого расстояния, но на больших расстояниях это оружие малоэффективно. Вот почему, кстати, на лужайке выстрелы ложились так широко.
— Которая рука, Хэм?
— Левая, безвольно висит сбоку. Сказал, шальная пуля, там, в армии. Разбила кость.
Это Томас разбил Беркстеду кость, в ту ночь в саду. Хорошо. На краткий миг Томас порадовался, что именно он сам изувечил мерзавца. Может быть, это помешало ему тогда убить Кэт. Но изувеченная рука могла стать еще одной причиной, чтобы злоба Беркстеда переросла в ненависть, алчущую жестокого отмщения. Еще одна причина, почему Томасу надо было действовать в ту ночь по-другому.
Но прошлого не изменить — можно повлиять только на будущее.
— Где, черт подери, он может сейчас быть?
И в этот момент ожил церковный колокол.