— С тобой все будет хорошо, Кэт. Обещаю.
— Нет. — Она сбросила с себя его руки, пытаясь вздохнуть поглубже. Но вид у нее был несчастный. Кэт была бледна и растеряна, как тогда, когда Томас затащил ее под живую изгородь. Потом подняла на него взгляд и посмотрела ему в лицо — глаза ее, утратив былую мягкость, смотрели теперь жестко и сурово. В ее потемневших глазах Томас видел нечто большее, чем страх. Ненависть к самой себе — вот что это было.
Помоги им Господь. Если она собирается каяться в преступлении, ей нужно выпить. Черт, ему самому требуется выпивка.
— Верзила Хэм! — окликнул он великана кучера у садовой калитки, который любезно встал на страже, загородив вход своей массивной спиной, не давая любопытным приблизиться. — Мисс Роуэн совершенно необходимо промочить горло.
Через минуту и без лишних слов ему была предложена фляжка с неизвестным содержимым.
— Вот так. — Томас извлек пробку и подал фляжку Катрионе. — Возьми. Выпей это.
Она приняла фляжку белыми дрожащими пальцами, сделала хороший глоток и сразу закашлялась.
— О святая Маргарита! — Ее дыхание было щедро приправлено резкими спиртовыми парами. — Это же шотландское виски!
— Вот как? — Томас тоже отхлебнул из фляжки и чуть не задохнулся. Огненная жидкость жгла горло как едкий торфяной дым. — Первый раз в жизни пробую виски, — хрипло сообщил он. — Поэтому придется довериться твоим обширным познаниям в данном предмете.
Томас надеялся, что она засмеется или хотя бы улыбнется, но Катриона только сказала спасибо, а потом, протяжно вздохнув, расправила плечи, словно собиралась поведать ему еще что-нибудь такое, чего он слышать не хотел.
Он взял ее за руку, потому что Катриона, казалось, была готова упасть, хоть и сидела у него не коленях. А еще потому, что не мог отказать себе в потребности касаться ее, снова и снова убеждаясь, что она жива, цела и рядом с ним, а не лежит на полу колокольни с переломанными костями.
— Ты хочешь рассказать, что произошло?
Катриона чуть вздрогнула, словно собирая в единую аккуратную стопку разрозненные листки своих воспоминаний. Но ее глаза, ее чистые серые глаза, которые не умели лгать, твердо встретили его взгляд.
— Нет, не хочу. Но все равно расскажу. Мне пришлось покинуть Шотландию примерно так же, как потом пришлось уехать из Индии. Потому что я убила своего отца.
Она повторила эти слова, но Томас не мог ей поверить. Зная то, что удалось ему узнать о ней и ее семье, подобного он никак не мог предположить. Томас прочел все письма — все, до единого, — которые нашел в ее ранце. Письма, которые Катриона получала от родных, и каждое из них рассказывало о любящей, сплоченной семье. Каждое письмо дышало любовью и смехом. Рассказывало о нежной привязанности членов семьи друг к другу. Ее родители — были письма и от матери, и от отца; особенно от отца! — искренне и тепло писали Катрионе о том, как скучали по ней дома, когда она училась в парижской школе!