Она зашагала к двери, плохо осознавая свои действия, но твердо решив, что, если еще на секунду останется с этим человеком в одном пространстве, не сможет себя сдержать.
— Подождите!
Мэри не послушалась. Граф захлопнул перед ней дверь и уперся в нее рукой, пока девушка тщетно дергала за ручку. Она резко повернулась и уставилась на него.
— Откройте дверь.
Граф взглянул на письмо.
— Нет необходимости содержать школу.
— Нет необходимости? — Мэри захотелось ударить его. Поборов сиюминутное желание, она увернулась от него и подошла к окну, чтобы отдалиться, насколько это возможно. — Школа была моим домом.
Она повернулась лицом к окну с ярым желанием разбить кулаком стекло и выбраться на свободу.
Внутри все перевернулось. Даже если бы она это сделала, ей некуда пойти. У нее теперь нет дома. Нет даже адреса Салли. Неужели это тоже его рук дело? Может быть, Салли винила ее за школу? Ужасный, эгоистичный человек.
В горле пересохло, на глаза навернулись слезы. От нахлынувших чувств она опустила голову и с трудом сглотнула.
С озадаченным видом граф подошел ближе.
— Мисс Уилдинг, вы уверены, что все так плохо? Когда вы выйдете замуж, у вас будет столько денег, что вы можете позволить себе купить сотни таких школ.
— За кого? — Мэри обернулась и в упор посмотрела на него. Неужели он испытывал чувство вины? Конечно, он ведь все у нее отобрал, включая единственную подругу.
Или он решил, что жениться на ней лучше, чем просто убить? Или же он намеревался?..
Мэри больше не могла себя сдерживать. Глаза заволокло слезами.
— Ледбрук мой единственный дом, — проговорила она, смахивая слезы. — Все, что у меня есть, находится там. Мои книги. Подарки учениц. Зачем? Зачем вы вмешиваетесь? — Она ударила его кулаком в грудь.
Мгновение спустя уткнулась лицом в его широкие плечи, сжимая в руках лацканы пиджака и сдерживая рыдания, сотрясавшие тело.
— Мэри. — Он говорил на удивление нежно. Она почувствовала, как большая теплая рука опустилась на спину. — Если вас это так беспокоит, — и похлопал ее по спине, — я верну вам имущество.
В душе Мэри боролись тоска по заботливому плечу и здравый смысл. Не в силах себя больше сдерживать, она прислонилась к его груди и ощутила тепло и биение сердца, которое заколотилось чаще, когда он прижал ее к себе.
На миг она потеряла ощущение реальности, совершенно забыв, что именно он причина всех свалившихся на нее неприятностей, Мэри упивалась чувством защищенности, исходившей от этого человека.
— Что и требовалось доказать, — раздался с порога сердитый голос. — Какой же ты прохвост, оказывается.