Аватар тихонько засмеялась.
- Кто знает, почему люди делают те вещи, которые они делают? Все что я знаю, так это то, что это ритуал, и он таков.
Грин скорчила рожицу, выходя их воды. Из следующей двери донесся следующий глухой тяжелый удар.
Аватар захихикала.
- Кажется, твоему возлюбленному имя-носящему на самом деле не нравится этот обычай.
- Возможно, еще больше ему не нравится выполнять его с чьей-то помощью. - Грин захихикала вместе с ней.
Она вышла из ванны и с помощью Аватар высушила свои длинные волосы щетинками ньюи [117]. Ее маленькие боковые веточки срезались с материнского растения. Игольчатые ворсинки весьма эффективно впитывали влагу и использовались в разнообразных домашних нуждах.
Затем Грин надела полупрозрачное белое одеяние, традиционно используемое в церемониях скрепления. Одежда подвязывалась специальным поясом. Фамильной лентой, которой Тамрины пользовались поколениями.
- Ты восхитительно выглядишь, Грин. - Аватар театрально смахнула слезинку, выступившую в уголке глаза.
Грин неодобрительно посмотрела на нее через плечо, направляясь к двери.
- Можешь прекратить это чересчур слащавое представление, Аватар, оно совсем тебе не к лицу.
Аватар широко усмехнулась, нимало не раскаиваясь. Даже, несмотря на свое сомнение в выборе Грин имя-носящего, она не могла сдержать подлинное счастье в день скрепления своей воспитанницы.
Грин промаршировала вниз по лестнице в гостиную, решительно печатая свой шаг. Помещение было морем из людей.
Джорлана уже тоже доставили вниз. Он ждал ее в центре комнаты.
Краешки губ Грин приподнялись в веселом изумлении, когда она поняла, что его волосы все еще мокрые и с них даже слегка капает на его черную рубашку. Аквамариновые глаза прищурились, посылая ледяной вызов. Очевидно, что все, что слуги смогли сделать, это окунуть его голову в воду. Он все еще был одет в ту же одежду, что и на Ритуале Доказательства.
Грин фыркнула: «Ах, Джорлан, что же мне делать с тобой?»
Уровень шума в толпе значительно увеличился при ее появлении. Половину гостей она даже не признала. Осторожно Грин сделала знак своей мажордоме Матерс. Крепкая светловолосая женщина, бывшая с их семьей столько, сколько помнила Маркель, решительной поступью двинулась к хозяйке. Явный намек на крайнее презрение к толкающейся толпе был отчетливо виден на ее румяном лице.
- Откуда они все явились? - прошипела Грин.
- Не знаю, моя Лордин. Кажется, что то, как они объявляются, похоже на эпидемию всеобщего помешательства. - У Матерс было забавное чувство юмора.
- Они не останутся на ночь. Ясно, Матерс?