Достоевский сделался бледным, каким-то потерянным даже. Сели на скамейку водовозов у пристани и с минуту молчали, глядя на черную невскую воду.
- Литератор имеет право на своих персонажей, согласны они с этим или нет, - нервно начал Федор Михайлович. - Сочинителю - что генерал, что извозчик. Главное - непосредственное чувство, задевающее читателя, и узнаваемый тип личности. Разве мало у нас выживших из ума, тупых и чванливых генералов?
- Из таких я один, наверное, остался, - насмешливо молвил Иван Петрович. - С меня бы и писали. А память Епанчина вы трогать не имели права. Старинный дворянский род, герой Двенадцатого года...
- Помилуйте, Иван Петрович, там же ясно видно, что это некоторым образом пародия на Герцена, не на Епанчина. Герцен в 1812 году родился, а в «Былом и думах» рассуждает о войне, выставляя себя едва ли не в участниках тех баталий.
- Вы мизантроп, да еще с подпольем в душе, - Липранди внимательно смотрел на своего давнего конфидента. - Таким я вас смолоду знаю. Сейчас вам уж за пятьдесят, наверное?
- Пятьдесят четыре, - ответил Достоевский. - То, что смолоду было, быльем поросло. Я уже давно не тот, каким тогда был, и даже не тот, каким после стал. Я вообще другой теперь. Не знаю, как вам объяснить. Да и надо ли?.. Уж не Иван ли Сергеевич Тургенев высказался вам по поводу моего романа? Так это, к вашему сведению, старый мой недруг и злопыхатель.
- Смутный ты человек, Федор Михайлович. Сколько пародийных стрел извел на Тургенева, выставляя его в своих «Бесах» надутым, бездарным и глупым писателем Кармазиновым! Зачем это вам? Зачем ему? Личные счеты не в романах сводить следует. Это как из-за угла напасть. Или сонного дубиной ударить. А теперь жалуетесь, что недруг. Сами посудите, откуда взяться доброму отношению, коль вы его недобрым словом поразили? Экая у вас, литераторов, русская дуэль-кукушка!..
- Не знаю дуэльных кодексов и обычаев. Почему кукушка?
- Потому что проста, как кукушка, и жестока, как русские нравы. А состоит она в том, что повздорившие соперники стреляют из пистолетов в полной темноте - на звук, на шорох и шевеление воздуха, а после выстрелов перевязывают друг другу раны и считают пробоины на фамильных портретах. Есть еще так называемая «русская рулетка», когда у каждого дуэлянта по одному патрону в барабане. Крутнул наугад - и стреляйся. Вам такой способ не будет ли ближе?
- Я не люблю оружия, никогда не любил, хоть и кончил военное заведение. Вам ли не знать этого...
- Знаю, знаю! Вот и Ставрогин у вас в романе не стрелялся. Повесился. Позорный конец. Однако и сам персонаж не лучше.