— Что ты, мерзавец, сделал с моим Легионом?! — возопил полковник, — Что ты с ним сделал?
Таддеус Бёрд несколько секунд взирал как бы сквозь разгневанного Фальконера. Затем расхохотался.
— Будь ты проклят, чёртов Дятел! Будь ты проклят! — Фальконер, казалось, близок к тому, чтобы хлестнуть захлёбывающегося от смеха Бёрда плетью по лицу.
— Адам ранен. — учитель, наконец, справился с приступом веселья, — Но ничего серьёзного. Сражался на отлично. Они все сражались на отлично. Ну, или почти все. Только придётся научиться брать прицел ниже. Многому придётся учиться. Но для первой схватки недурной результат.
— Недурной?! Да Легиона больше не существует! Из-за тебя, будь ты проклят! Ты дал его разбить в пух и прах!
Полковник дал шенкеля Саратоге, посылая его навстречу Адаму, повисшему на плечах сержанта со старшиной.
— Адам? — тон у полковника был обескураженным, потому что его раненый сын улыбался.
— В лес не суйся, Фальконер. — остерёг Труслоу, — Он кишит чёртовыми янки.
При виде странной улыбки сына Фальконер начал заводиться вновь, хотел было взгреть за то, что не одёрнул Бёрда, но заметил пропитанную кровью штанину, и неласковые слова застряли в глотке. Он смущённо отвёл взгляд. Из-за деревьев, припадая на ногу, вышел очередной беглец в серой форме. Старбак! Ярость затмила разум Фальконера, и он ринулся к тому, кого считал главным виновником приключившегося с Легионом несчастья.
Старбак был пеш. Оставив позади янки, он торопился догнать Адама со спутниками и понял, что Покахонтас ранена, лишь когда она споткнулась. Только в тот момент он обратил внимание на то, что на поводьях у рта кобылы пузырится кровавая пена. Лошадь шатко прошла ещё шаг и завалилась набок. Старбак успел выдернуть ступни из стремян, хотя вывернул щиколотку. Копыта Покахонтас дёрнулись, и лошадь испустила дух. Старбак застыл над ней в полном ступоре. Изо рта кобылы текла кровь, на которую, гудя, слетались мухи.
В лесу стояла тишина. Где-то в отдалении трещали выстрелы. Рядом же, похоже, не было ни души. Случайно опершись на левую ногу, Натаниэль зашипел от боли. Ступня горела огнём. Отыскав в куче бурой прошлогодней листвы обронённый туда при падении револьвер, сунул его в кобуру. Что дальше-то? Соображалось плохо, слишком много событий для одного утра. Вспомнив, что полковник упоминал о ценности седла на Покахонтас, Старбак почему-то решил: если не вернуть Фальконеру седло, будет хуже. Опустившись на колени, юноша расстегнул подпругу, кое-как стащил тяжеленное сооружение из кожи и дерева с мёртвой кобылы.