У крайних куреней Велехов оглянулся – будто украл чего – и пошел задами, миновал свой, еще один старика Маныцкова, где сейчас его два сына хозяйствовали – и вошел задами на третий. Хриплой, самозабвенной яростью зашелся цепной кобель.
– Кто-й то…
– Здорово дневали, хозяева… – сказал Григорий
С база на огород, где только еще сошел снег и ничего не родилось, только что гряды прокопали выглянулся хозяйка…
– Здорово и тебе сосед. Чего прибег?
– Дело имею. До твоего казака.
– А… Ну иди в дом, там он… курево свое жжет, анчибел[70] проклятый…
– Ну… не ругай казака, еще пригодится по хозяйству то
– Ага, пригодится… Только что бока отлеживает, да на курево деньги переводит… от казака толку… ты туда иди, собака там… Да не вляпайся… – закричала Наталья, принимаясь снова за работу, картоху на посадку перебирать. Раньше тут картоху не сажали – а теперь, как сажалки появились только так, зимой правдаться[71] сей самое то, свалил в погреб и всего делов.
Казак второго призыва, урядник Петро Кательников и впрямь – пока жинка работала, лежал на лавке, да смолил какую-то дрянь… махорку что ли купил такую… вони по всему куреню. В просторном, недавно выстроенном доме – вот и говорят бабы, что от казаков толка нету – было тихо, покойно, желтели в углу иконы, да возилась в углу у печи недавно опоросившаяся свинья. Холодно еще на базу, решили в дом взять…
– Здорово дневал, хозяин… – Григорий сбросил грязные чувяки, в которых шел с поля, размашисто перекрестился на образа
– Дорогому гостю всегда рады… – хозяин принял вместо лежачего положения сидячее – проходи, погутарим… А то тошно мне что-то, хоть в прорубь башкой.
– Тошно… Так ты бы пошел, да жинке помог, коли тошно…
– А… Бабская работа – пусть баба и делает. С чем пришел, с добром, али…
Григорий замялся
– Али… Есть чего?
– А то ж…
Хозяин тяжело поднялся с лавки, полез на печь, чем-то долго громыхал там, будто железо сложено – и снова спрыгнул на пол, держа в руке замотанную в какие-то ситцевые тряпицы едва початую четверть самогона. Григорий снял с полки стаканы, мыть не стал, просто дунул в них, да обтер краем висящего рядом рушника. Хозяин разлил таящую в себе огонь жидкость…
– Ну, будем… – хозяин поднял бокал
Григорий покачал головой
– Что?
– Войсковой прибегал с утра… – глухо сказал Велехов.
– И что? Говори, не томи душу.
– Мишку Слепцова вбили.
– Совсем?
– Вглухую…
– Как?
– Конвой вел. На территориях
Хозяин помотал головой, как бык, получивший удар кувалдой, перед тем как острый нож перехватит горло и на землю хлынет потоком кровь.
– Давай… чтобы земля пухом.