Уставший журналист вздохнул с облегчением и опустил друга на землю. Лишь спустя пять минут Женя начал приходить в себя.
— Где я? — слабым голосом спросил он.
— Всё там же, — ответил Глеб. — Что же ты, Жека, таким хлипким оказался? Сам же говорил, что нужно закрывать глаза на то, что иногда происходит в подземельях.
— Прости, я не знал, что в теле моего друга живет огненный змей, а под видом его домашнего питомца скрывается жуткий монстр. Плюс гигантские крысы… вот нервы и не выдержали.
Снегирев сел на землю и принялся вертеть головой.
— Не мельтеши! — попросил журналист. — А то от света твоего фонаря уже рябит в глазах. Кстати, ты обещал мне запасной. В моем батарейки сели.
Женя кивнул, подтащил к себе рюкзак и извлек из него фонарик.
— Держи! А где твой милашка бегает?
— С крысами развлекается.
— Что ж, пусть поиграет. Котам иногда тоже нужно лапы размять!
С этими словами Снегирев искоса взглянул на Глеба и рассмеялся. Журналист, не зная почему, тоже захохотал. Так они и сидели, два парня в окружении грязи и останков крыс, и смеялись. Наконец Женя успокоился и заметил:
— По ходу, Глебыч, у нас с тобой истерика началась. Пересидели мы в пентаграмме, пора двигаться. Давай зови своего питомца — и айда! Необходимо как можно быстрее до Озера Лысых добраться. Туда никакая живность не суется.
— Что за озеро такое? — поинтересовался журналист. — Или ты глядя на меня так его окрестил?
Он выразительно посмотрел на друга и провел рукой по небольшому ежику, успевшему покрыть его голову.
— Нет, Глебка, у тебя шевелюра вон отрастает. А кто в Озере Лысых хоть раз умылся или воды зачерпнул, тот не только теряет все волосы, но они и вовсе перестают расти. Причем выпадают и ресницы, и брови.
— Радиация?
— Черт его знает! Счетчик Гейгера ничего необычного не показывает.
— Все равно… какое-то излучение или волны. Жаль, я плохо в этом разбираюсь.
В этот момент раздался негромкий плеск воды и жалобное «мяу». Журналист, перепрыгивая через туши грызунов, ринулся в воду.
— Свети сюда! — крикнул он на ходу.
Снегирев поднялся на ноги и направил свет фонаря в темный тоннель. Через пару минут Глеб выбрался на возвышенность. В руках он держал мокрый рыжий дрожащий комок.
— Это все, что осталось от монстра? — удивился Женя.
— Несчастный Жорик, замерз, бедолага, — участливо произнес журналист.
Он вытащил из рюкзака полотенце и как следует вытер кота.
— Прости, Жека, но, пока Георгий Матвеевич не поест, я с места не двинусь, — сказал Глеб. — Он слишком много для нас сделал и заслужил двойную порцию корма.
— А я что? Я ничего! Пусть ест, конечно. Тем более что крысы теперь для нас — тьфу!