Дуня позвонила маме и сообщила, что хочет познакомиться с родителями Геннадия и, чтобы по темноте не возвращаться домой, у его родителей и переночует. Ирина Степановна хотела было восстать против такого попрания правил девичьего поведения и приличий, но потом вспомнила, как сама выходила замуж — тоже не очень придерживаясь принятой в те времена канонической последовательности событий, — и сделала вид, что поверила в платонические намерения дочери.
А Геннадий привез Дуню в свой малинский загородный дом и действительно познакомил со своей матерью. Правда, при этом больно царапнул по Дуниному самолюбию. Представил гостью не как свою невесту, на что надеялась Дуня, и даже не как подругу, а небрежно назвал просто знакомой. Дуня постаралась не показать обиды. В ее положении было не до гордых выбрыков. К тому же Геннадий мог при этом не иметь никакого желания ее унизить: ляпнул от невысокой культуры и отсутствия такта. Кроме Анны Ивановны, мамы Геннадия, Дуня познакомилась с молодой женщиной по имени Оксана. Она возилась с мальчуганом, называя его то Михасиком, то Мишенькой. Когда мальчика уложили спать, Анна Ивановна пригласила взрослых пить чай. Геннадий украдкой шепнул Дуне:
— Как только сядем за стол, я заведу разговор о твоих занятиях вудистской магией. Ты поддержи и потом только весь вечер об этом и говори: хочешь, правду или рассказывай все, что взбредет в голову. Но не умолкай ни на минуту и мусоль только одну тему колдовства. Учти, от этого разговора зависит твое спасение.
Расспрашивать Геннадия, зачем это нужно, было некогда, и Дуня старалась выполнять его указания и за совесть, и за страх — весь язык отболтала. Анна Ивановна и Оксана слушали, разинув рот, ахали, охали, удивлялись и проникались к Дуне все большим почтением, приправленным опасением. И Оксана, прощаясь (ей нужно было возвращаться в дом своих работодателей Никандровых), пообещала, что сегодня же расскажет про Дуню дочке своего хозяина Марше, которая вообще-то живет в Америке, но сейчас приехала в гости к отцу. Марша тоже увлекается религией вуду и наверняка захочет с Дуней пообщаться, у них найдется о чем поговорить. Геннадий вызвался проводить Оксану, Дуня тоже пошла с ними прогуляться за компанию. Дошли до грандиозных ворот никандровского поместья, и Дуня поняла, что Оксанин хозяин Никандров, встретив господина Артюнянца в дебрях или джунглях российского бизнеса, вполне может к нему обратиться, как какой-нибудь удав Каа к тигру Шерхану: «Мы с тобой одной крови — ты и я!»
Наутро недоспавший после бурной ночи пылкой любви, но довольный Геннадий собрался на свою охранно-безопасную службу и, поцеловав Дуню на прощанье, оставил ей ценные указания: