Дальняя разведка. Борьба миров (Егоров) - страница 3

— Но твои документы, Ник Рассел, свидетельствуют о том, что твои родители уроженцы Западного, а не Восточного полушария Земли, что по рождению ты больше янки, а не какой-то там русский! Так, по крайне мере, утверждают твои личные документы, да и фамилия у тебя не совсем уж русская!

— Я предполагаю, что ваши флотские кадровики, товарищ адмирал, упустили одну небольшую информацию в моей родословной. В незапамятные времена мои предки, русские, эмигрировали в Канаду и там осели, но они всегда считали себя только русскими людьми!

— Ну, да ладно, капитан, поверю тебе на слово! Хотя ты прав, в предоставленных мне документах ни слова об этом не говорится. Я надеюсь, что ты сохранил знание русского языка?

— Так точно, товарищ адмирал! Моя мама предприняла неимоверные усилия для того, чтобы русский язык сохранился в моем сознании! — Сейчас я говорил с адмиралом уже на русском языке, а не на интерлекте, всеобщем языке человечества.

— Хорошо, капитан, я признаю твое право на выражение патриотических чувств! Ты хочешь вместе со своим народом противостоять галактическому агрессору! Ты меня, старого, извини за то, что сейчас тебя мучаю своими глупыми вопросами. Но понимаешь, Ник, мне почему-то больше нравится, что моим новым адъютантом станет русак, а не какой-то там янки, хотя я ничего не имею против и янки! Видимо, это во мне, как и в тебе, говорит эта загадочная русская душа! Да, между прочим, а ты один сможешь выпить бутылку русской водки?

Подлый вопрос, чтобы найти на него верный ответ, мне пришлось даже задуматься! Все дело заключалось в том, что я еще этого не делал, вернее, пока еще не пробовал такого сделать! То есть, водку я пил, но мне еще не приходилось ее пить гранеными стаканами, бутылками?! Врать адмиралу я не мог, пришлось говорить ему чистую правду. После чего, адмирал Щербаков долго меня рассматривал, то с одного ракурса, то с другого, а затем вежливо поинтересовался:

— Ник, ведь тебе уже двадцать пять лет. Ты дослужился до капитана космофлота, не каждому молодому офицеру удается стать капитаном в двадцать пять лет. И сейчас ты мне говоришь о том, что еще в жизни не пил водки?! Неужели, ты с товарищами ни разу не обмывал звездочки на погонах?

— Николай Александрович, разумеется, я обмывал все звездочки на своих погонах и на погонах своих друзей. Но эти мероприятия проходили в барах или в кафе воинских подразделений. Мы там пили пиво, коктейли, вина, но пили в меру, по пятьдесят граммов, скажем, вина, не более того!

— Ну, что ж, капитан, и это твое объяснение вполне объяснимо и принимается! Видишь, как быстро у нас продвигается вперед это наше собеседование. Если судить по всем плюсам и минусам твоей служебной биографии, я все более и более склоняюсь к мысли о том, что тебе было бы лучше послужить не у меня в адъютантах, а скажем, командиром ударного эсминца. Что ты сам думаешь по этому поводу, Ник?