– А так?
Салеева напряженно повела шеей и, едва поймав пакет глазами, быстро отвернулась.
– Так тоже не знаю, – было слышно, как она разлепила пересохшие губы.
– К тебе весь район ходит, Алена Леонидовна, – мягко сказал худощавый. – Все ты знаешь, только нам не говоришь. Давай ты нам сейчас все расскажешь, потом мы выйдем, ты взболтнешь, вмажешься.
Он вздохнул с присвистом. Лобастый отошел к двери и, взявшись за ручку одними пальцами, внимательно смотрел на Салееву. Худощавый смял пустой черный пакет и положил его на стол. Криво усмехнулся. Его бровь сильнее поползла вниз, будто усмешка, потянув за невидимую ниточку, опрокинула всю половину лица.
– Так как? – жизнерадостно спросил он.
– Никак.
Лобастый метнулся вперед. Окно отразило его фигуру, которая быстро росла. Задрав ногу, он ударил Салееву в живот. Стул откинулся к батарее. Слышно было, как Салеева схватила губами ком воздуха, словно собиралась взять вес. Лобастый так же быстро отступил к двери и встал там, как будто и не отходил. Как будто это не он, а кто-то другой, огромный вырос из темноты, запертой между рам, выпростал руку и потянул Салееву за волосы, опрокинув вместе со стулом к окну.
Темное стекло отразило ее пшеничную голову с собранным на макушке пучком. Темнота между рам успокоилась, и можно было подумать, что через нее пробивается восходящее солнце.
Худощавый с лобастым переглянулись. На столе зашуршал черный пакет, раскрываясь. Женщина за столом, не поднимая головы, потянулась за новой папкой бумаг, закинула ногу на ногу, глухо цокнув по линолеуму каблуком.
Салеева повела грудью вперед, опуская стул на все ножки.
– А так тоже никак? – спросил худощавый.
– Никак, – сказала Салеева, не сводя глаз с правой стопы лобастого. Он был обут в большие черные туфли с вытянутыми, квадратно обрубленными носами. У подъема туфли расширялись – стопа в этом месте плоско падала вниз. Над подъемом туфли ломались поперечными морщинами.
Худощавый усмехнулся, его бровь снова упала, и, словно прикрепленный к ней той же невидимой веревочкой, лобастый сделал рывок вперед и ударил Салееву в правый бок. Стул, вместо того чтобы, как обычно, откинуться назад, завалился вбок. Накреняясь, Салеева утянула его за собой на пол. Ее руки были по-прежнему закинуты за его спинку. Она лежала на полу, как будто продолжая сидеть на стуле.
– Выносливая, – лобастый подхватил спинку стула, с тяжелым рывком поднял его на две боковые ножки и еще одним рывком поставил на пол.
Салеева подтянулась на сиденье ближе к спинке. Дунула, откидывая со лба выбившиеся из пучка пряди.