— Жожо!
Свет в комнате погас. Это совсем взбесило Варью: он бросился к калитке и стал трясти ее изо всех сил. Потом нажал ручку. Калитка открылась, она даже не была заперта. Варью подбежал к двери и заколотил в нее кулаками, крича:
— Жожо! Выйди ко мне, я тебя люблю!
В доме снова загорелся свет. Потом осветилась веранда; сквозь листву винограда свет падал во двор.
С шумом распахнулась дверь, на пороге появился сам Дёркё. В майке, в трусах.
— Тебе что надо?— рявкнул он на Варью.
— Пусть Жожо выйдет. Мне с ней поговорить нужно.
— Из-за этого ты орешь на всю улицу, дурак! Что люди скажут? Убирайся отсюда, пока цел! И не шляйся по ночам!
— Не уйду. Пусть Жожо выйдет.
Дёркё шагнул вперед:
— Уходи, Варью, пока на мой кулак не напоролся.
Варью отступил на несколько шагов — и тут заметил за спиной у Дёркё, на веранде, какое-то движение. И снова закричал:
— Жожо, выйди, я люблю тебя! Жожо, выйди! Три тысячи!.. Честное слово, три тысячи!
— Прочь отсюда! Моя дочь не товар! Она не продается! Убирайся!
Но Варью нельзя было остановить.
— Жожо! Ей-богу, три тысячи! Выйди! Три тысячи!
Дёркё шагнул вперед и влепил молодому шоферу основательную затрещину. Тот упал на клумбу.
— Ладно, это ваш дом, ваш двор,— бормотал Варью, вставая.— Только на улице мне не попадайтесь: котлету сделаю. Ясно?
— Брысь отсюда, пока жив!
Варью повернулся и пошел к калитке. Уже захлопнув ее за собой, снова услышал голос Дёркё:
— А ты куда? Вернись, пока тоже не схлопотала!
Жожо не остановилась. Ее туфли простучали по дорожке, хлопнула калитка.
— Ворон!.. Постой, Ворон! — кричала она.
Варью остановился, сохраняя оскорбленный вид.
— Ворон! Я люблю тебя... Не уходи. Оставайся со мной.
— Я же тебе кричал: три тысячи... Да этот чокнутый встал на дороге.
Жожо обхватила Варью за шею, поцеловала его в губы. Варью только сейчас заметил, что девушка одета в то же платье, в котором была вечером. Он понял: она не раздевалась, ждала его целый вечер.
В калитке показалась женская фигура в халате.
Мать Жожо. Подойдя к ним, она тронула дочь за плечо.
— Входите в дом, дочка...
— Я не пойду, — отвернулся Варью.
— Пойдем, Ворон... Что поделаешь...— сказала Жожо, беря его за руку. Они двинулись к дому.
Дёркё, уже в брюках, сопя от злости, стоял на веранде. Увидев входящего Варью, он поднял кулаки и закричал надрывно:
— Вон отсюда... Или я за себя не ручаюсь!
— Я тоже,— сказал Варью.— И вообще не люблю, когда у меня перед носом руками машут.
— Иди к себе, отец, ляг,— увещевала Дёркё жена.
— Это мой дом! — вопил тот.
Варью посмотрел на него и пожал презрительно плечами: