– Это весь твой багаж? – надменно спросила Гизела.
Лени смотрела на нее и не могла поверить своим глазам. Почему она так по-хамски с ней разговаривает? Что случилось?
Вдруг внизу раздался какой-то шум. Гизела тут же выбежала из комнаты, однако через секунду вернулась и вдруг пустилась в пляс. У Лени округлились глаза от удивления. Что за глупые танцы?!
– Аааааа, Гитлер – мертв! Гитлер – мертв! Ты слышишь, Гитлер – мертв! – прокричала она, заливаясь истерическим смехом. – Он мертв!
Гизела выбежала из комнаты, продолжая хохотать. Ее смех все еще звучал в ушах Лени, когда Гизела спустилась вниз. Гитлер – мертв! Гитлер – мертв! Гитлер… Эта фраза молотом звучала у нее в голове. Она не могла осознать происходящее, понимая лишь, что случилось что-то невообразимо страшное. Лени села на кровать и вдруг ее начали сотрясать дикие конвульсивные рыдания. Она зарылась головой в подушку. Что теперь?! Что теперь?! Гитлер – мертв! Всю ночь Лени проплакала, не представляя, какие страдания ждут ее в будущем.
Утром она обнаружила, что Гизела ушла, не оставив записки, в Тукскую седловину. Лени подозревала, что поведение жены Шнеебергера связано со смертью Гитлера, однако она надеялась, что Снежная Блоха не даст ее в обиду. Она ведь помогла ему избежать фольксштурма, а Гизелу вытащила из тюрьмы! Лени решила идти в Тукскую седловину. Она не знала, что делать дальше и куда еще ей идти.
К вечеру Лени добралась до гостиницы «У барашка». Позвонила в дверь. Никого. Позвонила еще раз. Снова тишина в ответ. Тут Лени отчаянно забарабанила кулаками, налегая всем телом на дверь, и чуть не упала, когда та внезапно отворилась. На пороге стоял какой-то пожилой мужчина.
– Я – фрау Рифеншталь, господин Шнеебергер просил меня приехать.
– Ноги вашей в моем доме не будет, – закричал мужчина.
– Я поживу у вас две недели. Вы ведь двоюродный брат Ганса?
– Нет, в моем доме вы жить не будете!
Лени стояла в ужасе. В следующее мгновение она оттолкнула старика и вихрем пронеслась по комнатам, разыскивая Ганса или Гизелу. Они сидели на кухне, в самом конце дома. Увидев ее, Гизела заорала:
– Ты, что совсем с ума сошла?! Зачем ты пришла?! Ты думаешь, ты нужна нам?!
Ганс сидел за столом, молча, насупившись. Его взгляд был устремлен в стену.
– Ганс, но как же так?!
– Пошла вон, нацистская шлюха! – вдруг завопила Гизела, чуть не набросившись на Лени.
Ганс продолжал молчать.
– Вон! – зарычала Гизела.
Лени стояла, как громом пораженная, и не могла вымолвить ни слова. Сердце ее изнутри пожирал огонь. В горле пересохло, а ноги одеревенели. Не соображая и не видя ничего вокруг, она бросила багаж и вышла на улицу. Она брела как во сне. Ее всю трясло.