— Здесь, сэр, — устало сказал запыхавшийся Баркер.
— С вашего разрешения мы войдем.
Дверь открылась в пахнущую карболкой темноту. Легкий щелчок — стоящая у кровати лампа залила светом ночной столик и малиновое покрывало. Раздвинув клацающие кольцами шторы, Баркер поднял жалюзи.
Больше всего Родерика поразило несметное число фотографий. Они были развешаны по стенам в таком изобилии, что почти скрывали под собой красные, в бледных звездочках обои. Обстановка комнаты дышала солидностью и богатством: гигантское зеркало, парча, бархат, массивная мрачная мебель.
Над кроватью висел длинный шнур. Там, где полагалось быть наконечнику с кнопкой, из шнура торчали концы голой проволоки.
— Я вам больше не нужен, сэр? — раздался за спиной голос Баркера.
— Пожалуйста, задержитесь на минутку, — попросил Родерик. — Я хочу, чтобы вы нам помогли.
2
Баркер действительно был очень стар. Глаза его были подернуты влажной пленкой и ничего не выражали, разве что в самой их глубине затаилась грусть. Усохшие руки мелко тряслись, словно напуганные собственными багровыми венами. Но выработанная за долгую жизнь привычка с вниманием относиться к чужим прихотям отчасти маскировала эти приметы старости. Движения Баркера еще хранили следы былой расторопности.
— Мне кажется, мисс Анкред толком не объяснила, зачем мы приехали, — сказал Родерик. — Нас попросил мистер Томас Анкред. Он хочет, чтобы мы точнее установили причину смерти сэра Генри.
— Вот оно что, сэр.
— В семье считают, что диагноз был поставлен слишком поспешно.
— Именно так, сэр.
— Лично у вас тоже были какие-то сомнения?
Баркер сжал и тотчас разжал пальцы.
— Да нет, сэр. Сперва не было.
— Сперва?
— Если вспомнить, что он ел и пил за ужином, сэр, и как потом разнервничался, и сколько раз все это уже случалось раньше… Ведь доктор Уитерс давно его предупреждал, сэр.
— Ну а потом сомнения появились? После похорон? В последние дни?
— Даже не могу сказать, сэр. У нас тут пропала одна вещь, так меня уже столько расспрашивали — и миссис Полина, и миссис Миллеман, и мисс Дездемона, — да и вся прислуга у нас разволновалась… Голова кругом идет, сэр, не знаю, что и сказать.
— Вы говорите про банку с крысиным ядом? Это она пропала?
— Да, сэр. Но, как я понял, уже нашли.
— И теперь хотят разобраться, открывали ее до того, как она пропала, или нет? Правильно?
— Да, сэр, я так понимаю. Правда, мы с крысами воюем уже лет десять, а то и больше. У нас две банки было, мы их в кладовке держали, сэр, в той, куда с улицы вход. Одну банку открывали, всю полностью потратили и выкинули. Это я точно знаю. А про ту, что нашлась, ничего сказать не могу. Миссис Миллеман помнит, что видела ее в кладовке год назад и что она была не начатая, а миссис Буливент, наша кухарка, говорит, что вроде с тех пор ее пару раз открывали и, значит, она должна быть неполная, но миссис Миллеман так не думает — вот все, что могу сказать, сэр.