– Вы меня спрашиваете? – сказала Дженни. – К сожалению, я не знаю, меня ведь там не было.
– Вернемся к времени совершения убийств, – сказал Пуаро. – По мнению полицейского врача, все три смерти имели место между четырьмя и половиной девятого. Показания свидетелей позднее сузили этот период с семи пятнадцати до восьми десяти. Eh bien, займемся показаниями свидетелей. Официант Рафаль Бобак видел всех трех жертв живыми, когда в четверть восьмого приносил в номер 317 чай, а Томас Бригнелл видел Ричарда Негуса живым в половине восьмого, в фойе отеля, где тот похвалил его работу, попросил записать чай с булочками на его счет и заказал шерри. Поэтому кажется очевидным, что ни одно убийство не совершилось до семи пятнадцати, а Ричард Негус не мог умереть раньше половины восьмого.
Однако есть целый набор деталей, которые нарушают целостность этой картины. Во-первых, исчезновение еды, которую, как мы знаем, не тронули Харриет Сиппель, Ида Грэнсбери и Ричард Негус. Не могу поверить, чтобы человек, которому впервые в жизни предстоит совершить убийство, мог перед этим подкрепляться чаем с булочками. Так зачем заказывать еду, которую ты не собираешься есть, как не для того, чтобы продемонстрировать свидетелям, что ты еще жив в определенную минуту? А зачем нашим жертвам было необходимо, чтобы их видели живыми в определенное время? Мне приходит в голову лишь одно объяснение, не противоречащее истории Дженни Хоббс: если бы наши заговорщики каким-то образом узнали, что у Нэнси Дьюкейн нет верного алиби на время с семи пятнадцати до восьми пятнадцати, они могли бы хотеть, чтобы убийства казались совершенными именно в это время. Но у Нэнси Дьюкейн есть очень надежное алиби именно на это время, не так ли, леди Уоллес?
Луиза поднялась на ноги.
– Да, есть. Она была со мной и с моим мужем примерно до десяти часов в тот вечер, мы вместе обедали.
– Merci beaucoup, madame. Alors[53], я вижу лишь одну причину, по которой так важно создать впечатление, будто все три смерти произошли между семью пятнадцатью и восемью часами вечера: именно на это время у Дженни Хоббс есть неопровержимое алиби. Я, Эркюль Пуаро, абсолютно точно знаю, что она не могла быть в отеле «Блоксхэм» в это время. Она была со мной в кофейне «Плезантс» с семи двадцати пяти до семи пятидесяти, а я уже говорил о том, сколько времени необходимо на дорогу… Сложив вместе все факты и прибавив к ним мою убежденность в том, что убийства не были совершены между семью пятнадцатью и девятью пятнадцатью, я начинаю задаваться вопросом: зачем лезть из кожи вон, убеждая всех в том, что Дженни Хоббс не могла совершить этих убийств, если она на самом деле их не совершала?