Сначала Пипина даже радовала безответность Гизеллы. Он полагал, что слова его попадают в цель, пока не задал совершенно будничный вопрос, не желает ли властительница франков спелых груш или, может быть, воды. Ответом ему были все тот же однообразный скрип колес и цоканье копыт. Тогда он заглянул внутрь экипажа. Ни вдовы Дагоберта, ни ее сына там не было. Только на полу валялась стертая подкова.
Почему-то эта находка ранила майордома в самое сердце. Такого издевательского оскорбления ему сносить не приходилось. Он в ярости скрипнул зубами и собрался было повернуть кортеж, но вдруг его сознание опалила ужасная мысль: «Если сейчас бароны узнают, что ни Гизеллы, ни юного Дагоберта здесь нет, что они пропали из охраняемого возка, — куклу дурня в бродячих театрах марионеток еще сотни лет будут величать Пипином».
Он невольно возрадовался, что пропажа вскрылась так быстро. Обнаружь он это в Реймсе — страшно подумать! Все, кто клялся ему этой ночью в дружбе и верности, завтра с хохотом разнесут по окрестным кабакам и своим землям весть о невиданно курьезном случае, а вскоре байка, обрастая позорными подробностями, начнет бродить по Нейстрии, Австразии, Бургундии, Ломбардии, докатится до Рима и Константинополя…
Приказав кортежу двигаться дальше, Пипин с двумя телохранителями развернулся и поскакал обратно, надеясь во всем разобраться на месте. Но место встретило его новыми сюрпризами. Так что могущественный вельможа не на шутку задумался, а не казнить ли ему присутствующих? По всему выходило, что не казнить: местные свободные общинники схватились бы за оружие, отруби он столько никчемных, по его мнению, голов. Но тут уж ничего не поделаешь — родовые и семейные связи не сдуешь, точно пыль.
Что ж, если здешним обитателям просто так голов не снесешь, есть и другие. С теми можно не церемониться. Как он был прав, оставив в подземелье заложников! В конце концов, Благородная Дама Ойген хорошо знала, что ее побег обернется казнью для жениха и его спутников. Он ее предупреждал. Теперь, стало быть, лишь она будет виновна, если он разорвет их на части.
— Ты — к Фрейднуру! — скомандовал Пипин одному из телохранителей. — Тащите сюда тупицу, проспавшего свое оружие. Я буду не я, если сегодня же вслед за мечом он не простится с головой. Ты — со мной, — бросил он второму и устремился к башне, в которой начинался вход в подземелье.
Охранник, карауливший дверь, встрепенулся, завидев господина, согнулся в дугу и, заметно волнуясь, начал отпирать засовы.
— Быстрее! Что ты возишься?! — гаркнул Пипин.