Она набрала номер домашнего телефона четы Бодюков. Трубку сразу же взяли, словно ждали звонка. «Алло?!» — сказал-спросил мужской голос. Екатерина не успела ответить, как раздался щелчок и вмешался женский голос, возникший из ниоткуда, тягучий, низкий и густой: «У телефо-о-она? — И без паузы: — Ана-то-о-олий, я взяла!» «Хорошо, Машенька!» — ответил мужчина, после чего раздался еще один щелчок. «Неплохо бы поговорить с ним наедине, — подумала Екатерина, — но тут уж ничего не поделаешь!»
— У телефо-о-она? — повторила Машенька.
— Добрый день, Мария Филипповна, — официально и холодно, «с понтом», начала Екатерина, чтоб слегка припугнуть скандалистку и показать ей, кто есть кто. По принципу: выигрывает тот, кто нападает первым. — Меня зовут Екатерина Васильевна Берест. Я — следователь. («Нахалка!») В ходе расследования, которое я веду, возникла настоятельная необходимость поговорить с вами.
— Какое расследование? При чем тут мы? Как вы сказали, вас зовут?
Не похоже, что ее можно испугать.
— Расследование частного характера. («Что я несу!»)
— Что значит — «частного характера»?
— Это значит, что я работаю на лицо, замешанное в преступлении, частным образом. Представляю его интересы.
— Это навроде адвоката?
— Да. — «Навроде!»
— А мы при чем?
— Мне нужно задать вам несколько вопросов.
— Каких вопросов?
— Мы не могли бы увидеться и обсудить эти вопросы при личной встрече?
— Даже не знаю, что вам сказать. Нам сегодня должны товар подвезти… А вы не из милиции?
— Да, наше бюро сотрудничает с районной прокуратурой.
— Если разве часиков в двенадцать, когда у нас перерыв на обед? Но учтите, я не могу вам ничего обещать, и если мы не успеем принять товар… — Голос приобретает агрессивные интонации.
— Мария Филипповна, я надеюсь, нам удастся поговорить именно сегодня, — с нажимом говорит Екатерина. — Завтра производственное совещание в следственном отделе, на котором будут обсуждаться результаты следствия. Мне не хотелось бы вызывать вас повесткой. — «Что я несу?..»
— А как ваша фамилия, вы сказали? — проговорила женщина, и наступила пауза. Видимо, она записывала фамилию «следователя».
— Где мы сможем увидеться?
— Лучше у нас дома, приходите к нам сюда.
— Пожалуйста, уточните ваш адрес, — строго сказала Екатерина. — Так, так, — повторяла она после каждого слова, как будто сверяла то, что диктовала Мария Филипповна, с записями в своем оперативном блокноте. — В двенадцать ноль-ноль я к вам подъеду.
Мария Филипповна была совсем не такой, какой Екатерина себе ее представляла. Она вовсе не была толстой уродливой стервой, во всяком случае, на вид. Большая женщина с несколько грубоватыми чертами красивого, сильно накрашенного лица, с густыми, завитыми в длинные локоны темно-рыжими волосами и красивой «волной» на лбу. В деловом костюме мужского покроя цвета спелой малины, с золотыми пуговицами. С пышной грудью в открытом вырезе блузки и массивным золотым колье на шее. С крупными красивыми руками в кольцах и браслетах. Духи, тяжелые и пряные, довершали образ коммерсантки в достойном интерьере большой гостиной, вылизанной до зеркального блеска. С портьерами, раз и навсегда заложенными в симметричные складки, равно как и гипюр на окнах, парчовой скатертью на столе и красивой вышитой дорожкой на спинке дивана. С многочисленной мелочью — слониками, птичками, собачками, флакончиками, непременным орлом с распростертыми крыльями — сувениром с солнечного Кавказа, букетиками засушенных цветов и семейными фотографиями. С искусственными растениями в керамических вазах. С картинами на стенах — девушками с кувшинами, трогательными детьми с собаками, собаками отдельно от детей и наоборот, ландшафтами с родными березами, покосившимися срубами и экзотическими натюрмортами.